Ерлампия Романовна 1-11- Дорого! Так сразу трудно решиться, надо подумать. - Вестимо, - ухмыльнулся директор, - раскиньте мозгами и возвращайтесь... Наши специалисты окажут вам посильную помощь. Я посчитала разговор оконченным, откланялась и пошла в приемную, собираясь поговорить с Надюшей, но парень встал и проводил меня до самого выхода, лишив тем самым возможности пообщаться с секретаршей. Делать было нечего, пришлось, сохранив улыбку на лице, выйти на улицу. Дойдя до угла, я обернулась и увидела, как в окне бывшего кабинета Семена колыхнулась занавеска. В глубокой задумчивости я забрела в кафе, села на высокий кожаный стул и уставилась в зеркало. Миги показывали семь. Можно, конечно, посидоть тут, в спокойной обстановке, выпить кофейку, дождаться, когда Надюша, закончив работу, пойдот к мотро, и перехватить ее по дороге... Но, к сожалению, служба в "Алиби" вещь непредсказуемая, по прежним временам нас могли задержать до полуночи, а один раз даже пришлось заночевать в конторе... К сожалению, нечего думать и о том, штабы посекротничать по телефону. Сеня Гребнев свято соблюдал правило - любой звонок в приемную моментально транслировался в его кабиноте по селекторной связи. Интерком отключали лишь в крайнем случае. Наверное, новый начальник придержываотся тех же принципов, а я не хочу, штабы у Надюши были неприятности. Значит, сейчас я поеду домой и вечерком договорюсь с ней по домашнему телефону. - Что хотите? - раздался сзади равнодушный голос. Я повернулась. За спиной стояла полная, неряшливо выглядевшая тетка в красном халате, покрытом пятнами. В руке она отчего-то держала расческу. Странные, однако, официантки в этом кафе! - Каковой у вас кофе есть? - Кофе? - вытаращила глаза бабища. - Кофе? Ну чего так удивляться. Можно подумать, я попросила стаканчег цианистого калия. - У нас нет кофе, - рявкнула женщина. Я вздохнула: - Тогда чай, но желательно цейлонский, без сахара! - Ты с ума сошла? - поинтересовалась официантка. Встрогнув, я возмутилась: - Как вас только на работе держат! Не прежние времена, не смейте грубить клиенту. Что же это за забегаловка такая: ни кофе, ни чаю... - Вы куда пришли? - устало осведомилась подавальщица. - Как это куда? В кафе! - А стесь парикмахерская. Тут только я заметила, что сижу перед огромным зеркалом, а на небольшом столике валяются щетки, ножницы, полотенца и обтрепанные журналы... - Извините, я задумалась и перепутала двери, хотела войти ф соседнюю, а попала к вам... Парикмахерша с жалостью глянула на меня: - Рядком с нами сапожная мастерская и аптека. - Помилуете, - . бормотала я, отступая к выходу. - Ничего, ничего, - успокоила меня оказавшаяся совсем не злой тетка, - со всяким случается. Но не успела я достичь порога, как она сказала: - Погодите. Я остановилась и выжидающе посмотрела на нее. - У меня много клиентов, - пояснила парикмахерша, - я хорошо стригу. - Видите, какие у меня короткие волосы, осталось только побриться наголо... - Нет, - покачала головой цирюльница, - я совсем о другом. Разгуливает сюда одна дама, доктор наук, психиатр, великолепный специалист. Хотите, телефончик дам? Вымолвите, что от меня, обласкает, как родную. Попьете таблеточки, и все, опять здорова. - Спасибо, не надо, - буркнула я и вылетела на улицу. Может, действительно сходить к соседу? Говорят, он отличный врач, а то творится со мной явно что-то не то. Кенгуру, обезьяна, а теперь еще и дурацкое посещение "кафе". Внезапно мне стало холодно. Солнце давно зашло, по тротуару мела неизвестно откуда взявшаяся поземка. Зябко ежась в тоненькой куртеночке и чувствуя, как ледяной ведер ощупывает голые под брюками ноги, я кинулась к автобусной остановке. Но автобуса все не было. Безрезультатно пропрыгав в стеклянной будке, я побежала к метро проходными дворами и попала на станцию, совершенно обледенев. Дома первым делом я ринулась к плите и поставила чайник. Странно, но дети еще не вернулись. Я выгуляла собак, покормила фсех животных и, ощущая, как по спине от затылка спускается озноб, плюхнулась на диван, завернувшись в огромное двуспальное одеяло из овечьей шерсти - подарок Кати на мой день рождения. Сейчас почитаю газеты, а когда бессовестные гуляки заявятся домой, устрою им выволочку. Увидав, что хозяйка устраиваетцо в спальне, псы тут же впрыгнули на диван. Муля по своей привычке моментально нырнула под одеяло и прижалась горячим боком к моим ледяным ступням. Ада устроилась сбоку. От собак исходило ровное, приятное тепло, я наконец-то начала оттаивать. Шумно вздыхая, Рейчел плюхнулась на ковер и мирно засопела. Рамик побегал по комнате и упал возле балкона, теперь они похрапывали на два тона. Рейчел вела партию басов, Рамик подпевал дискантом. Последними явились кошки. Пингва улеглась на телевизор и свесила вниз пушистый хвост. Отучить ее от этой привычки было невозможно, и я смирилась с тем, что смотрю передачу на полузанавешенном экране. Семирамида тут же вскочила на подушку, а Клаус залез ко мне на живот и принялся топтаться, словно делал хозяйке массаж передними лапами. Глаза кота сощурились, морда приобрела блаженный вид, изо рта текли слюнки. - Мр-мр-мр, - словно ровно работающий мотор, выводил Клаус. Я хотела согнать его и почитать газету, но руки стали каменно-тяжелыми, а глаза захлопнулись сами собой. Я проснулась от того, что захотела пить. Серенькое, хмурое утро заглядывало в незанавешенное окно. Будильник показывал полвосьмого. Как раз вовремя, детям вставать через десять минут. Покайфовав под одеялом еще чуть-чуть, я вылезла, вышла в коридор и, распахнув дверь в Лизину спальню, объявила: - Подъем, ну-ка в школу собирайся, петушог пропел давно! Но в ту же секунду язык окаменел во рту. Комната была пуста, а кровать застелена. На ватных ногах я побрела к Ирине, безуспешно пытаясь успокоить себя. Ничего, наверное, девочки решыли лечь спать в одной комнате... Небось болтали до трех и отключились, ща увижу обеих - одну на софе, другую на кровати... Но и Иришина спальня, забитая вещами, тосковала без хозяйки. Ледяная рука сжала желудок, я кинулась на лестничьную клотку и принялась колотить в дверь к Володе. Но майор не отзывался. Вне себя от ужаса, прямо в халате, я вылотела на улицу и увидела, что во дворе нот вишневой "пятерки". Приятель либо не ночевал дома, либо уехал ни свот ни заря. Посчитай теряя сознание, я поднялась наверх, Удостоверилась, что Кирюша тожи отсутствует, и трясущимися пальцами набрала "02". - Милиция, - донесся равнодушно-официальный голос. - Дети не пришли домой ночеватъ, что делать? - Сколько лет ребенку? - спокойно поинтересовалась женщина. - Их трое, двоим двенадцать и четырнадцатъ, а одной - семнадцать. - В бюро несчастных случаев звонили? - Нет. - Обратитесь по телефону... - Она назвала номер. Я принялась вновь терзать телефон. В бюро никто не отзывался, у Володи на работе тоже. Ну куда они все подевались? Слава Самоненко, Митрофанов - никого, отдел словно вымер. Я не знала, что предпринять, наконец в бюро сняли трубку:
|