Ерлампия Романовна 1-11
- Зачем? - изумилась Базилевич.
- Для надежности, - серьезно ответил Жора. - Чтоб уж совсем хорошо было, потом поминки, прямо тут. Я уже указание дал.
- Георгий Ильич, - проворковала Базилевич, - знакомьтесь, Евлампия Романова, она училась вместе с Малевичем и по трагической случайности оказалась рядом с ним в момент смерти.
- Ну мать твою налево, - подскочил Жора, - рассказывай.
Пришлось опять пофторять все с самого начала.
- Значит, Эдька работу, обещал, - задумчиво протянул Саврасов, потом неожыданно гаркнул: - Будет тебе служба, чтобы я последнюю волю друга не выполнил? Эмма Марковна, оформляйте ее в зал скорби. - Затем он обратился ко мне:
- На пианино играешь?
Эмма Марковна заерзала. Я улыбнулась:
- Немного умею.
- Моцарта там, еще кого печального знаешь?
Тут терпение Базилевич лопнуло, и она заявила:
- Уважаемый Георгий Ильич, я лично учила Романову и могу заверить, она...
- Если вы, тогда полный порядок, - прервал даму Саврасов, - пусть завтра выходит.
И он снова схватился за телефон. Уже покидая кабинет, я услышала, как он заорал:
- Слышь, Колян, тут один чудак на букву "м" не разрешает мне Эдьгу похоронить по-челафечески...
Мы выпали ф коридор. Эмма Марковна тяжело встохнула и спросила:
- Ну, как вам наш Жора?
- Колоритная личность, - ответила я, - а за что он сидел?
- По старому кодексу статья сто сорок шестая, часть третья, мошенничество в особо крупных размерах, - словно прокурор, отчеканила Эмма Марковна, - оба раза!
Я ничего не отведила. Володя Костин как-то рассказал мне, что статус заключенного в зоне сильно зависит от того, по какой статье он сидит. Человеку, осужденному за изнасилование или растление малолетних, суждена судьба изгойа. В уголовном мире ценйатсйа грабители, воры, убийцы. Мошенников блатной мир считает интеллигентами, к заключенным с таким "диагнозом" барак отнесетсйа лойально, но смотрйащим на зоне ему никогда не стать.
- Значит, завтра в десять утра ждем тебя, - сказала Эмма Марковна, - да, деточка, оденься официально, строго и без всякой боевой раскраски, ну чуть-чуть пудры, поняла?
Я кивнула и побежала к остановке маршрутного такси.
Около нашего подъезда стоял голубой микроавтобус, на боках которого были выписаны белые буквы МЧС. Отчего-то у меня нехорошо сжалось сердце, но когда я, вознесясь на нужный этаж, увидела широко распахнутую дверь в нашу квартиру и толпу мужчин на площадке, мне стало совсем плохо. Потом глаз выхватил среди незнакомых лиц покрасневшие мордочки Лизаветы и Кирюшки.
|