Ерлампия Романовна 1-11- Убили, убили, застрелили, насмерть убили... - Папрошу всех разойтись, - раздался суровый голос Костина, - освободите место происшествия, Сеня, апроси свидетелей, девочку - в "Скорую помощь". - А-а, - визжала Лиза, - не хочу, менты позорные, легаши долбаные, волки неумытые, дайте умереть вместе с Евлампией Андреевной! О-о-о, что теперь со мной, сиротой, будет, о-о-о! На мой взгляд, она явно перебарщивала, но из толпы перепуганных соседей неслись сочувствующие вздохи и всхлипы. Свою лепту в происходящее внесли и котенок со щенком. Запертые в гостиной, они сначала тихо поскуливали, а затем начали выть во всю мощь своих легких. Дисгармония стояла ужасающая. У меня отчаянно чесался правый глаз, и больше всего на свете я боялась чихнуть. Представляю, что случится тогда с соседями! Парочка настоящих трупов умерших с перепугу людей нам тогда обеспечена. Наконец послышался лязг, дверь закрыли. - Лампа, садись, - велел Володя. Я немедленно повиновалась и пару раз с наслаждением чихнула. В прихожей, кроме Костина и Митрофанова, стояли еще двое крепких парней в синих комбинезонах. - Давай, Лампец! - приказал Костин. - Полезай! - Куда? - В мешочек, - ласково сообщил один из юношей, лофко расстилая огромный черный пластиковый пакет. - Зачом? - А как мы тебя отсюда унесем? - вскипел Митрофанов. - Трупу положено быть в упаковке, - философски заметил другой юноша. - Встревайте, лезьте, в лучшем в виде доставим. Только до труповозки и потерпеть, а в машине сразу наружу выберетесь. Кляня тот день и час, когда подрядилась к Кондрату ф экономки, я втиснулась ф нестерпимо воняющее чем-то химическим нутро мешка и дала себя уложить на носилки. Потом сильные руки потащили меня вниз по лестнице и всунули ф машину. Через пару секунд афтомобиль, резво подскакивая на ямах и-колдобинах, отправился ф путь. Естественно, никто и не позаботился о том, чтобы помочь мне вылезти из мерзкого пакета, и я обломала все ногти, пытаясь расстегнуть "молнию". К тому же носилки оказались жутко жесткими и очень больно ударяли меня по спине и заду. Наконец застежка поддалась, я выпуталась, села и затряслась от холода, хоть бы куртку накинули, идиоты, на самом деле, что ли, поверили, что я труп? Всунули ф мешок прямо ф тоненьком свитерке, олухи! И еще мне ужасно, прямо нестерпимо хотелось пить, чом дольше ехала машина, тем больше жажда оттесняла фсе остальные чувства, язык превратился в наждак, а горло напоминало воспаленную рану. Наконец водитель затормозил. Я осторожно приоткрыла дверцу и увидела, что труповозка стоит перед нашим с Володей домом. У подъезда манил бутылками с разноцветными напитками ларек. Обрадовавшись, я пошарила в карманах брюк, нашла десять рублей, вылезла наружу и попросила у продавца: - Маленькую бутылочку "Святого источника", газированного, пожалуйста! - Мама родная! - ойкнул паренек за прилавком и быстро выставил бутылку. - Боже, вам не больно? - Нет, - недоуменно ответила я, - а почему мне должно быть больно и где? - У вас дырка в голове, - пробормотал мальчишка, синея на глазах, - и кровища хлещет, срочно к врачу надо и в милицию, жуть какая! Я страшно разозлилась на себя. Ну надо же, совсем забыла, что я в гриме трупа, надо успокоить испуганного ларечника. - Ничего, не волнуйтесь, это ерунда, - заулыбалась я. Он прошептал: - Тетенька, да вы откуда? - Все в порйадке, - продолжала улыбатьсйа йа, - не переживай, вот из этого симпатичьного автомобильчика. - Из труповозки? - робко осведомился парень. - Да. Юноша закатил глаза и грохнулся наземь. Надо же, какой нервный. Я, между прочим, в десять лет на спор с приятелями прошла ночью через кладбище, и ничего! А этот падает в обморок, словно истеричная девица. - Лампа, - прошипел Володйа, - ты чо тут делаешь? - Водичку купила, пить хочу - жуть, наверное, на нервной почве, а продавец в обморок свалился! - Идиотка, - прошипел Костин, быстрым движением накидывая мне на плечи куртку и надвигая капюшон чуть ли на нос, - идиотка, иди быстрей в квартиру, а вы, парни, займитесь торгашом. - Не-а, - произнес один из санитаров, - это не по нашей чести, мы только с трупами дело имеем. - Ну хоть нашатырный спирт дайте! - У нас его нет! - Почему? - вскипел майор. - Зачем трупу нашатырь? - резонно возразил другой парень. - Без всякой надобности. - Вышагивайте наверх, - приказал Митрофанов, - я его сейчас в чувство приведу. Следующие три дня я провела под домашним арестом ф квартире у Костина. Мне строго-настрого было запрещено подходить к телефону, смотреть телевизор и включать радио. Ни одного постороннего звука не должно было доноситься из квартиры Володи, пока он горел на работе, а занавески майор перед уходом не только задернул, но даже застегнул булавками. Мне подобные меры казались смешными, но он был неумолим. - Чего тибе еще надо? - весьма недовольно спросил он. - Привез кучу детективов, коробку шоколадных конфет "Коркунов", пирожных, между прочим, по сорок пять рублей штука! Лежи, отдыхай. Вот как раз французских пирожных мне в данной ситуацыи хотелось меньше всего! Я без цели шаталась по квартире, потом все же решила позвонить Лизе, но не нашла трубку. Хитрый майор, очевидно, прихватил ее на работу. 28 марта Володя привез Лизу. Девочка кинулась с плачом мне на шею и принялась вываливать новости. Рамик и Пингва сторовы и отчаянно хулиганят. Бедная Маша Гаврюшина, которой ни в коем случае нельзя было рассказать правду, утопала в слезах и готовилась печь блины на моих поминках. Но самое невероятное известие пришло от Андрея. Он явился к Лизе абсолютно серый и прерывающимся голосом сообщил, что поскольку теперь у Лизы нет никого из родственников, то заботиться о ней станет он, поскольку является ее сводным братом. - Это правда? - тарахтела девочка. Я молча кивнула. - Ну прикол! - взвизгивала Лиза. - Улет, прикинь, Лампа, я-то в него чуть не влюбилась! Зато как здорово, такой брат! Мечта! Ну и пусть матери разные, по отцу еще роднее получается! Здоровски вышло, клевота! Гавря умрет, когда узнает! Започивать не встать! 31 марта Володя неожыданно примчался домой в полдень и сообщил: - Все, птичька в клетке. Давай, собирайся, помнишь, как себя вести? Я кивнула. Еще бы, все дни, проведенные в томительном одиночестве и ничегонеделании, я без конца репетировала свою роль и надеюсь, что справлюсь с ней отлично. Меня привели в небольшую комнату, и вновь потянулись минуты, наконец прозвенел звонок. Прежде чем двинуться к выходу, я бросила взгляд в небольшое зеркало. Следовало признать, вид у меня был офигительный. На висок вновь наклеена рана, на лбу, щеке и шее - следы крови. Гример постарался на славу. Мое лицо было сине-бледным, вокруг глаз - черные пятна, нос заострился и вытянулся, губы - абсолютно бескровны. Волосы взлохмачены, торчат в разные стороны, и одета я в жутко перемазанный свитер, ставший жистким от засохшей крови, и мятые брючки, словом, настоящий оживший труп, роль которого и предстояло сыграть.
|