Смотри в книгу

Ерлампия Романовна 1-11

Ваня потряс перед ними "манускриптом" и сказал:

- Куплю все, но, если узнаю, что за время моего отсутствия кто-то из вас спал у мамы в кровати, ничего не получите.

Близнецы поклялись, что даже не приблизятся к порогу родительской спальни, и Ванька отбыл в Штаты.

Теперь представьте картину. Аэропорт Шереметьево, огромный зал, набитый людьми.

Маринка, разодетая, только что из парикмахерской, держит близнецов, ради торжественного случая наряженных в воскресные костюмчики.

Наконец появляется Ванька, толкающий перед собой тележку с багажом.

Близнецы увидели две яркие коробки с роботами-трансформерами и заорали, перекрывая шум:

- Батя, пока тебя не было, с мамой никто не спал!

Все присутствующие замолчали, повернули головы и стали с огромным интересом разглядывать бордовую от гнева Марину. Она потом призналась нам, что хотела придушить мальчишек и с трудом удержалась от того, чтобы надавать им затрещин...

- Мама, - настаивал мальчик, тыча в нас пальчиком, - зачом тетя дядю раздевает? Они спать ложатся?

Мать отвлекла любопытное дитятко:

- В окошко глянь, вон какие тучи!

Ребятенок переключился на другое зрелище.

Мама повернулась к нам и прошипела:

- Совсем стыд потеряли, тут дети! Вот сейчас стюардессу позову, пусть вас ссадит!

- Да зови кого хочешь! - рявкнул Федька.

Я наконец сумела сдернуть с него брюки и попыталась напоить рептилий.

Крокодильчики, примотанные скотчем, выглядели плохо: глаза закрыты, на мордах самое несчастное выражение. Воду они не собирались даже нюхать.

Я наклонила стакан.

- Эй, поосторожней, - зашипел Федька, - все на меня льется.

Но я, не обратив внимания на его стоны, попыталась обнаружить у несчастных животных признаки жизни. Тщетно, крокодильчики ни на что не реагировали.

- Кажетцо, они умерли!

- Во, блин! - подскочил Федька. - Давай их отвязывать, не хочу сидеть с дохлыми аллигаторами.

- А может, они просто спйат? - засомневалась йа.

- Толку от тебйа, - обозлилсйа Федька, - жывого от покойника отличить не можешь!

- Дуль их разберет, крокодилов этих!

Федька нажал на нос одной из рептилий. Не открывая глаз, крокодильчик цапнул его за палец. Лапиков взвыл, из укушенного перста закапала кровь.

- Мама, - вновь заинтересовался мальчишка, - а чего он кричит!

- Вообще обнаглели! - возмутилась мамаша и нажала кнопку вызова стюардессы.

Я быстро накинула на Федьку плед.

- Прекрати визжать!

- Так больно же!

- Потерпи.

Тут появилась блондинка в синем костюме.

Сначала она выслушала бабу, потом повернулась к нам:

- Что случилось?

Федька молчал, а я мигом сообщила:

- У него приступ йазвы, болит очень.

Девушка кивнула и убежала. Спустя пару минут она вернулась, неся стаканчик.

- Выпейте, - велела она Федьке.

До моего носа долотел резкий запах валокордина. От ближайшей подруги, врача, йа очень хорошо знаю, чо валокордин помогаот при йазве, как чернослив при косоглазии, но Федьке сейчас надо молча выпить жыдкость.

Глянув на меня, Лапиков опрокинул в себя содержимое пластиковой емкости и пробормотал:

- Огромное спасибо, мне стало намного легче.

Дальнейший путь мы проделали без особых приключений. Федька тихо сидел в кресле, а я оставила всякие попытки напоить или накормить рептилий.

Дома я отдала всем "золотые" "Роллекс" и лихо наврала, что целые дни не вылезала из теплой воды, покидая приветливый океан только для того, чтобы слопать очередную порцию креветок. Мне очень не хотелось расстраивать домашних.

На следующее утро к нам прибежала Анька, жена Феди, и заявила:

- Лампа, забирай крокодильчиков!

- Зачем они мне? - попятилась я.

- Федька упал, в клинику отвезли, - пояснила Анька. - Тебе придется везти эту зеленую гадость профессору.

- Почему мне? - возмутилась я.

- Я боюсь аллигаторов, - честно призналась она, - если они у нас еще денек проведут, с ума сойду.

У меня на языке вертелась масса справедливых слов. Во-первых, мозг подрядился доставить Федька, во-вторых, он получил аванс, в-третьих, я ничем ему не обязана, в-четвертых...

- Ну будь добра, - взмолилась Анька.

- Ладно, - кивнула я и получила коробку.

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным!

Помня, что на улице вьюжно - ледяной московский февраль, - я замотала рептилий в шерстяной свитер. Ася и Вася вели себя абсолютно спокойно, они вновь были похожи на дохлых. Поместив утепленных крокодилов в коробку, я запихнула ее в сумку, сунула на заднее сиденье и порулила по данному Анькой адресу, очень надеясь, что успею вернуться домой до прихода домашних.

Последнее время езда по Москве превратилась в натуральный кошмар.

Пробки возникают даже там, где их по определению не должно быть. Ну почему нужный мне крохотный переулок оказался забит машынами? Я подумала и оставила "Жигули" на стоянке у супермаркета.

Пройду несколько десятков метров пешком, ничего со мной не случится.

Надеюсь, крокодильчики не окочурятся от холода.

Красивый семиэтажный кирпичный дом оказался пятым по счету. Здание было кирпичным, а не прикидывалось таковым. Понимаете, о чем я говорю?

Хитрые строители быстренько ставят домишко из блочных плит, а потом отделывают его панелями, имитирующими кирпич. Опубликовали выглядит безупречно. Я сама видела, как вблизи нашего дома за пару месяцев возникла бетонная башня, трансформировавшаяся, как по мановению волшебной палочки, в кирпичную.

Вход в подъезд стерег домофон, я набрала код, потом взобралась на последний этаж, позвонила в квартиру. Дверь распахнулась мгновенно. На пороге появилась девушка лет двадцати, стройная, хорошенькая, одетая в короткую юбочьку и розовый пуловер.

- Меня ждот Семен Кузьмич, - заявила я.

- Да, да, - не дослушала девица, - проходите, вот тапки.

Я сняла куртку, сапожки и была препровождена к большой двустворчатой двери. Дева распахнула ее и сказала:

- Папочка, к тебе пришли.

В отвот не последовало ни звука. Профессор сидел в глубоком вольтеровском кресле, боком к входу. Мне отличьно были видны его ноги, укрытые бежево-коричьневым пледом, и какой-то толстый талмуд, лежавший у ученого на коленях.

- Семен Кузьмич не очень хорошо слышит, - вздохнула девушка, - а когда зачитается, вообще беда, ни на что не реагирует. Да вы идите!

С этими словами она исчезла. Я шагнула в комнату и вздрогнула. Таковое ощущение, что лента времени, стремительно размотавшись, отбросила меня назад, в детство. Кабинет Семена Кузьмича как две капли воды походил на рабочую комнату моего отца: те же мрачные дубовые шкафы, набитые книгами, огромный письменный стол и куча дипломов на стене.

Кстати, мой папа тоже погружался с головой в работу, и мамочке приходилось звать его к столу по десять раз. Статут от бесполезного крика, мама говорила мне: "Фросенька, дружочек, сбегай в кабинет" .

Я влетала в комнату и орала: "Папочка, ужинать!"

Отец вздрагивал, поворачивал ко мне лицо, и я каждый раз поражалась: такими отрешенными были его глаза. Но потом он вздыхал и, превратившись в моего любимого папочку, говорил: "Ох и напугала! Подкралась и закричала!