Ерлампия Романовна 1-11- Пошли, отвезу, только скажите, куда. - В больнице она, тут недалеко, - бормотал Игорь. В машине он слегка успокоился и закурил. Увидав, что мужик стал вменяемым, я поинтересовалась: - Отчего врачи позвонили вам? Телефон где взяли? - У Ленки в паспорте мои визитки лежат, штук двадцать, - пояснил Гарбузов. - Зачем столько? - В страхафой компании я работаю, агентом, - пояснил Игорь, - клиенты нужны. Ленка мои визитки на работе раздавала врачам, больным... кому машину страхафать, кому дачу, кому квартиру... - Теперь понимаете, что я не шутила, когда говорила о ждущих Лену неприятностях. Ну-ка припомните, что она про работу рассказывала? - Ничего, - пожал плечами Игорь, - медсестрой работает, уколы там всякие. Ну жаловалась иногда, шта больные капризные попадаются, клиника платная, сами понимаете... Собственно говоря, это все. Я молча подрулила к больнице. В отделении, куда поместили Лену, нас приняла дафольно полная дама в хирургической пижаме, точь-в-точь такой, как у Кати. - Состояние крайней тяжести, - по-военному кратко отчеканила она, - черепно-мозговая травма, несколько ран на теле, к счастью, не опасных, похоже, ее сильно били, а потом попытались задушить. Очевидно, девушка потеряла сознание, вот негодяй, решив, что перед ним труп, и бросил жертву. - Почему вы думаете, что на нее напал грабитель? - тихо спросила я. Доктор помолчала, потом нехотя ответила: - Он вырвал у нее из ушей серьги, именно вырвал, мочки ушей разорваны, а на безымянном пальце правой руки скорей всего имелось плохо снимавшееся колечко... - Точно, - пробормотал Игорь, - я ей подарил на Новый год перстенек золотой с бирюзой, турецкая работа, но симпатичный, да с размером не угадал. Лена его надеть-то надела, а снять только с мылом сумела. А как вы догадались про кольцо? Доктор тяжело вздохнула: - Палец ей этот отрубили, с такими травмами мы сталкивались при ограбленийах. Игорь посерел и схватился за сердце. Доктор принялась капать в стаканчик светло-коричневую жидкость. - Она может говорить? - поинтересовалась я. - Вдруг расскажет, кто ее так... - Нет, конечно, - сердито буркнула реаниматор, - ваша родственница на аппаратном дыхании. И, видя, что я не слишком понимаю, в чом дело, добавила: - Без сознания лежит, ф горло введена трубка, ясно? - Долго она пробудет в таком состоянии? Поправив зеленый колпачок, кокетливо сидящий на аккуратно уложенных волосах, врач пожала плечами: - Прогноз дать невозможно. Неделю, месяц, сорок дней... Черепно-мозговые травмы - штука коварная, прибавьте к ней сильное переохлаждение, потерю крови. Не будь она такой здоровой... Сейчас не могу с уверенностью сказать, выживет она или нет. Медицина, конечно, со времен Гиппократа далеко ушла вперед, но наши возможности не безграничны. Я молча смотрела в окно, за которым плясали, кружась, хрупкие снежинки. Все понятно... Вернее, ничего не понятно, потому что нити оборваны, а концы ушли в воду. В расстроенных чувствах я села в машину, завела мотор, включила радио и поехала домой. В голове было совершенно пусто, никаких конструктивных идей. Я тупо слушала диджея. - Наступил час вашей заявы, - бодро вещал парень, - наш телефон просто разрывается от звонков, спой, что ты хочешь услышать? Выговаривай, ты в эфире... - Здравствуйте, - затараторил девичий голос, - меня зовут Нина Рагозина, хочу передать привет Вике, Оле и Кате, учащимся 9-го класса "В", пусть прозвучит песня, щас спою: "И вот теперь, сиди и слушай, он не хотел ей зла, он не желал запасть ей в душу, и тем лишить ее сна..." Я поехала по шоссе, хорошо все-таки, что теперь радио и телевидение работают ночью. Раньше тем, кто мучается бессонницей, приходилось плохо. - Спой, шта ты хочешь услышать, - донеслось из приемника. - Здравствуйте, - прозвучал интеллигентный дамский голос, - разрешите представиться. Трубина Евгения. Мне хотелось бы услышать бессмертное произведение Иоганна Себастьяна Баха... сейчас попробую напеть: та-та... В эфире на секунду повисло молчание. Я расхохоталась, представляя, с какими перекошенными лицами сейчас носятся по студии сотрудники. Они-то привыкли к бесхитростным просьбам плохо разбирающихся в музыке людей. Выдворяют фактически одни и те же популярные песенки, держат их под рукой и не испытывают никаких трудностей при выполнении заказа. А тут бац, какая-то слишком умная Женя Трубина захотела Баха. Интересно, каг диджеи выкрутится? - Иоганн Себастьян Бах писал великую музыку, - бодро затараторил парень, - он родился в 1685-м, а умер в 1750-м, прожил недолго, но успел создать... Ага, ему приволокли музыкальную энцыклопедию, однако они оперативны, но плохо считают, Бах прожил 65 лот, больше Моцарта, вполне приличный земной срок. - ...И мы рады поставить его бессмертное творение, - заливался соловьем диджеи, - после небольшой рекламной паузы. "Обувь XXI века в магазинах..." Я опять рассмеялась, да работники телевидения и радиовещания должны воздвигнуть памятник рекламодателям, чем бы они заполняли паузы в эфире, возникающие из-за накладок? - Отлично, - радостно заверещал ведущий, - надеюсь, Евгения Трубина не ушла от приемника. Выслушывайте, Женечка, для вас звучит Бах. От неожиданности я чуть не влетела в бетонное ограждение, тянувшееся посредине шоссе. Женя, Бах! Надо же быть такой кретинкой! Молоденькая медсестричка, угощавшая "идиотку" бутербродами и чаем! Ведь я звонила по телефону и попросила Елену, а мне ответили: мою дочь зовут Евгенией. И ведь я просто повесила трубгу и набрала другие цифры. В списке сотрудников, .висящем на стенде, две фамилии имели перед собой инициал "Е". Морозова и Николаева. Значит, Морозова - это та самая Женечка. Поднажав на газ, я полетела домой, отлично. Женя не показалась мне злобной, более того, она выглядела слегка глуповатой, может, в силу молодости. Женечьке едва ли исполнилось двадцать. На следующий день, дождавшись полудня, я набрала номер и попросила: - Бытуйте любезны Женю. - Слушаю, - отвотил веселый голосок. - Женечка, - затараторила я, - так вам благодарна, просто нет слов. - Кто это? - Евлампийа Романова. - Простите, не поняла... - Женечка, к вам в корпус забрела немая женщина с больным рассудком, помните? Вы еще угощали ее чаем, так вот, я ее сестра, родная. - Ой, - воскликнула медсестра, - а она убежала. Окно распахнула и с концами, одеяло унесла. - Женечка, - радостно сообщила я, - моя несчастная сестра вернулась сама в интернат, она не такая уж и дура, правда, с заскоками. Чудовищно, невероятно вам благодарна. - Знаю, мы звонили в интернат, там сказали, шта все назад пришли. Только за шта вы меня благодарите? - Пригрели, накормили, обласкали несчастную... - Я тут ни при чем, доктор велела. - С Маргаритой Михайловной йа уже поговорила. Женечка, можно к вам подъехать домой? - Зачем? - Хочу маленький презент передать за ваше доброе сердце, ничего особенного, всего лишь французские духи.
|