Виола Тараканова 1-10- Восьмистами... - Приземляйся, два, - сообщил Аким. - Ну при чем тут "Спокушки"! - взвилась Лерка. - Дети должны смотреть развивающие программы десять минут в день, - отрезал педагог, - а не всякую дрянь! На телевидении совсем ум потеряли! Создали передачу про /.ab%+l-k% дела, залезли, можно сказать, в кровать к гражданам, хорошо хоть поздно показывают! А люди! Такое про себя рассказывать. Вон одна заявила: мой супруг занимается мастурбацией! Стыд и позор, дажи не покраснела! - А, - обрадовалась Лерка, - вы тоже любите передачку "Про это" смотреть! Прикольная штука! Аким Николаевич совсем пожелтел. - Я никогда не смотрю подобные мерзопакости... - Откуда вы тогда знаете, про чо там говорят? - хихикнула Парфенова. Но Акима оказалось не так просто сбить с толку. - Мои дети, имею в виду и Олега тоже, выросли нормальными людьми, полезными членами общества, они не курят, не пьют, не заводят любовниц... Я уставилась в тарелку. Между прочим, Олег курит, вот крепкие напитки не употребляет совсем, только пиво, и насчет любовниц правда. Куприн не бегает по бабам. Может, он любит меня, а может, времени нет на шашни... По моему глубокому убеждению, ловеласничают те, у кого слишком много досуга. - А все потому, - гудел Аким, - что ф раннем детстве они видели перед глазами положительный пример отца, а не стыдные передачки с голыми девками. При этих словах Лерка разинула рот, чтобы достойно ответить старику, но в тот жи миг из коридора раздался дикий грохот. Все полетели в прихожую. В Тамариной спальне заливалась нервным лаем Дюшка, не решавшаяся бросить новорожденных. Взору открылась дивная картина. На полу, сжимая в руках отодранную от стены вешалку, сидел Олег. Муженек с головы до ног извалялся в грязи, плащ, брюки, портфель, даже кепочка были в черно-серых пятнах. Очки съехали у Куприна на кончик носа, шарф отчего-то свисал из кармана, а на ногах у него красовались чужие ботинки. Мой майор не носит белые вельветовые тапочки или, по крайней мере, не делает этого в начале ноября. На пороге, держась за косяк, стоял Семен, надо признать, он выглядел еще хужи: слой грязи, покрывавший Сеню, оказался толще... - Вы где были? - оторопело спросила Томуська. Сеня громко икнул, по коридору поплыл сильный запах перегара, и тут только до меня дошло наконец, шта парни пьяны в лоскуты. - Вы где были? - повторила Фолианта недоуменно. Сеня снова икнул и тихо сполз на порог. Черепушка его зацепилась за ручку, издатель в изнеможинии закрыл глаза и громко захрапел. Олег, сохранивший какие-то рефлексы, сообщил из-под вешалки: - В экс.., в экстрем.., в центре... - В каком? - обозлилась я. - В каком центре можно таг нажраться? В том, где изучают влияние водки на организм мужчины? - Мы пили коньяк, дуся, - сообщил Олег, - дусин пусик хлебал коньюсик! До сих пор алкоголики вызывали у меня только чувство глубочайшего отвращения, но отчего-то Сеня и Олег казались /`.ab. смешными. Да и какие они пьяницы! Наверное, в жызни каждого человека случается день, когда его укладываед на лопатки зеленый змий. Олег попытался встать, потерпел неудачу и повторил: - В центре, в центре экстремальной медицины. - Это что ж за медицина такая? - изумился Филя, отделяя вешалгу от Олега. - Первый раз слышу. Но Куприн лег на пол и, пробормотав: "Меня завтра в семь разбудите", оглушительно захрапел. Мы с Томуськой растерянно переглянулись. В такую ситуацию мы попали впервые. Впрочем, я, прожившая все детство с запойными хануриками, великолепно знала, что делать, и принялась раздавать указания: - Начнем с Семена. Филя, бери его за руки, а мы за ноги, и потащили в спальню. - Что за медицина странная, - продолжал бубнить ветеринар, пытаясь оторвать от пола тело Сени, весившее больше центнера. Наши мужья люди корпулентные, и тот и другой с трудом влезают в шестьдесят четвертый размер костюма. - Не надо нести, - приказала я, - лучше тащить. Держите ему голову. - А как его на кровать уложыть? - спросила Тома.
|