Смотри в книгу

Виола Тараканова 1-10

Правда, уже вечером того же дня Леночка плача пришла к матери:

- Прости меня, бог знает, что я ляпнула! Извини, давай прописывайся сюда, ну ее, твою комнату!

Марья Михайловна вздохнула; воспитывая Лену, она так и не почувствовала себя матерью. Настоящая мать всегда простит свое дитя, что бы то ни совершило... Но художница никак не могла забыть гадких слов Лены. Не подавая вида, Марья Михайловна сказала:

- Нет, детка, отдавать комнату государству жалко. Сразу отберут, как только пропишусь, а лишняя жылплощадь нам не помешает, вырастет ребеночек, ему пригодится...

Лена кинулась ей на шею:

- Люблю тебя, ну прости!

- Кто старое помянет, тому глаз вон, - улыбнулась Марья Михайловна.

Успокоенная девочка ушла, но Марья не простила. Более того, семена ненависти, посеянные в ее душе, проросли и дали обильные всходы.

Родился Никита, Марья Михайловна вновь превратилась в няньку. Сначала проживали вклад, завещанный Лене, но потом грянули финансовые реформы, деньги в один день превратились в пыль.

Пришлось продавать кое-какие цацки... Стало софсем кисло, правда, и Павел, и Лена пытались заработать, но фсе их попытки заканчивались неудачей. С горя Марья Михайловна написала жуткую картину, этакий ужастик на полотне, и от полного отчаяния встала с ней около метро. Мигом рядом притормозил "Мерседес", высунулся парень, похожий на "обожаемого" зятя, как брат-близнец, и гаркнул:

- Сколько?

- Триста, - промямлила Марья Михайловна, забыв прибавить "тысяч".

Еще не было девальвации и в ходу были купюры с огромным количеством нулей.

- Давай, - велел браток и открыл заднюю дверь роскошной тачьки.

Марья Михайловна сунула полотно внутрь кожаного салона.

Парнишка протянул ей три зеленые бумажки и гоготнул:

- У Коляна день рождения, с ума сойдет, когда увидит.

Потом роскошная иномарка, обдав художницу грязью из-под колес, унеслась. Женщина в растерянности смотрела на огромную сумму... Триста доллараф! Она-то просила рубли!

Так Марьйа Михайловна стала малевать ужастики, улетавшие, как горйачие пирожки. За полгода из домработницы и нищей приживалки она превратилась в финансовый столп семьи, отношение к ней родных резко изменилось. Впрочем, и Лена, и Павел были и раньше вежливы, но.., но всегда разговаривали с ней слегка снисходительно, свысока, так в некоторых семьйах общаютсйа с бабками-пенсионерками. Готовит обед - и ладно, g%#. еще хотеть. Марью Михайловну подобное положение дико злило, но теперь все изменилось. Зйать мигом приглушал телевизор, если теща, высовывайась из мастерской, зайавлйала:

- Мне мешает громкий звук.

А Леночка встала к плите, приговаривая:

- Ишачь, мамуся, ты теперь у нас "продажная женщина".

Нуждаться они перестали, но денег все равно не хватало.

Но потом Павел принес в дом видеокассету с веселой лентой о мошенниках, подделывающих произведения искусства, и Марья Михайловна решила: а чем я хуже?

- Значит, это она все задумала? - ахнула я. Олег кивнул.

- Более того, ни слова не сказала ни дочери, ни зятю!

- Как же так? - удивилась я.