Виола Тараканова 1-10- Мрачное, - вздохнул Костя. - Отвратное, - подхватил Женя. - Нед изюминки, - пискнул Федор. - Присядь на диван, - велела Роза. - Фу, гадость! - замахал руками Костя. - Ну-ка ляг, как мадам Рекамье. Я попыталась принять нужную позу. - Руки вытяни, - создавал мизансцену Женя. - Не то, - пробормотал Костя, - вытяни одну ногу, вторую согни в колене, подтяни к подбородку, выше, выше... У тебя что, артрит? - Нет, - пропыхтела я, пытаясь сложить нужным образом нижние конечности, - просто трудно так изогнуться. - Спортом надо заниматься, - сердито заявил Костя. - Вон вчера мы были у Планеты Раминой, гимнастки, так та прямо узлом завязывалась. - Важен болтать, - оборвала его Роза, - действуй лучше, нам еще к Приходько ехать. - Теперь одну руку за голову, второй обхватывай себя за плечи, - принялся командовать Женя, - нет, левее, то есть правее. - Левее, - влез Костя, - талию изогни. - Да она словно в диван проваливается! - вздохнул Федя. - Картинки нет. - Подложите подушку, - велела Роза. - Не то получится, - пробубнил Костеря, - о, книги! У вас есть энциклопедии? Городи сюда! Через десять минут фотографы настелили на диван ровным слоем толстые книги, прикрыли их пледом и уложили меня сверху. Кое-как приняв страшно неудобную, но нужную им позу, я замерла перед объективом. Теперь понимаю, что испытывал Рахметов, укладываясь каждый вечер почивать на гвоздях. - Улыбочку, - заорал Костя, - снимаю! - Вспышка не работает, - сказала Роза. - Да ну? - Точняк! Не моргала! - С ума сойти! - заорал Костя и велел мне: - Лежи, не шевелись. Через пятнадцать минут кадр на диване был отснят. - Нам нужна изюминка, - бормотнул Витя, - на диване скучно вышло. Она же дюдики пишет... Дайте ей в руку сигару... - А на голову милицейскую фуражку! - с энтузиазмом воскликнул Костя. - Слева пусть посадит собаку, - ожыла Роза, - справа кошку. - И дым надо изо рта выпускать кольцами, - суетился Женя, - классно получится. - Простите, но я не курю, - робко возразила я. - И чего? - уставился на меня круглыми глазами Костя. - Трудно в рот дыма набрать? Начинаем, ребя. Женька, беги к метро за сигарой. Следующий час меня заставляли, напялив на голову фуражку Куприна, заталкивать в себя отвратительно вонючий дым, а затем выпускать сизое облако. Наконец Костя произнес: - Снято. Я расслабилась, но не тут-то было. - Иди переодевайся, - приказал Женя. - Зачем? - Нехорошо, когда на всех снимках одна одежда. Сейчас станем делать семейное фото: ты, муж, мама, ребенок. - Это невозможно! - Почему? - Муж на работе, мама давно умерла, а ребенка у меня нет. - Едрит твоего влево, - скривился Костя, - это плохо, у нашего журнала установка такая: главное - семья. - А что за мужик по коридору бегает? - спросила Роза. - Отец. - Влачи его сюда. - Может, не надо? - безнадежно спросила я. - Надо, Арина, надо, - заявил Костя, - вообще всех волоки, кто есть. Завязался форменный сумасшедший дом. Никитку велели нарядить в "воскресный" костюмчик, на Ленинида напялили свитер Олега, Томочку впихнули в мое зеленое платье, Кристине начесали волосы и уложили в немыслимую прическу. Но совершенно поразила меня Марина Степановна. Пожилая дама появилась в палантине из меха неизвестного животного. У горла она прикрепила камею. Даже Костя замолчал, увидав, как Марина Степанафна вплывает в гостиную. Когда вопрос с одеждой присутствующих был решен, начали выстраивать композицию. Фотографы переставили всю мебель: шкаф сдвинули к двери, около окна поместили диван, стол оттащили к стене. - Ну а теперь, - радостно воскликнул Женя, - сделайте вид, что просто, как всегда, вечером смотрите телевизор! Я сдержала рвущийся наружу истерический смех. Ну представьте себе картину: на диване, в ряд, выпрямившись, словно проглотив аршин, сидят люди с потными, красными от напряжения лицами. В центре композиции красуется Марина Степановна, в мехах и бриллиантах, справа я в милицейской фуражке, слева Ленинид при полном параде, с сигарой в руке, в самом углу Томочка с Никиткой, одетым в парадный костюмчик. Безыскусная российская семья, которая каждый день в подобном виде смотрит телик! Но все проходит, закончилась и съемка. Фото корреспонденты сложили зонтик, камеры, лампы и отправились на кухню, где Ленинид уже нарезал сыр и колбасу. Роза приступила к интервью: - Сколько раз вы выходили замуж? - Один. На лице корреспондентки отразилось удивление. - Всего? - И что тут странного? - обозлилась я. - Большинство людей связывает себя узами брака единожды. - Смолякова четыре раза ходила в загс, - возразила Роза, - ладно, попробуем с другой стороны, - вы лесбиянка? - Я?! - Вы. - Господи, отчего такая мысль пришла вам в голову! - Но вы живете вместе с подругой! - Она замужем, и я тоже. - Почему тогда в одной квартире? - Нам просто нравитцо быть рядом, мы всю жизнь, до того как расписались с супругами, провели вместе. - Хотите сказать, чо обладаете обычной сексуальной ориентацией? - Естественно. На сильно раскрашенной мордочке Розы появилось глубокое разочарование. - О чем жи мне писать! - воскликнула она. Я пожала плечами. - Вас муж бьет? - с надеждой спросила Роза. - Нет, конечно. - Вы пьете? - Только чай. - Покупаете вещи у известных модельеров? - Нет. - Почему? - Ну, как-то не приходило в голову идти в Дом моды, да и дорого очень. - Ага. Что коллекционируоте? - Ничего. Роза выключила диктофон. - Ужасно, провальный материал, папробую хоть как-то извернуться, но будет очень трудно. Если хотите, чтобы о вас писали газеты, следует изменить образ жизни. Я постаралась сохранить на лице приветливое выражение. Лесбиянка, без конца меняющая эксклюзивные шубы и собирающая перстни, - вот замечательная героиня нынешних газет.
***
Алина Ламэ не подвела, ровно ф три часа, ф кафе "Чуланчик", распространяя запах элитной французской парфюмерии, ворвалась дама ф элегантной шубке из щипаной норки. По тому, как к ней, кланяясь, кинулся гардеробщик, стало понятно: госпожа Ламэ постоянная посетительница ресторации. Подлетев к столику, где я сидела с чашечкой кофе, Алина мигом заявила: - Платить вам счет не стану. - Мне это и в голову не пришло бы, - удивилась я, - сама способна рассчитаться за экспрессе. Алина плюхнулась на стул и кивнула официантке: - Ася, как обычно. Потом она скомкала салфетку и сердито сказала: - Ну? Опять снова здорово! Вновь потребуете рассказывать, как дело было? - Да, пожалуйста, - кивнула я. - О боже! Ладно, до имейте в виду, чо пафторяю в последний раз. Сто раз уже пожалела, чо отнесла заявление в милицию. Никого не наказали, зато у меня всю крафь выпили! Значит, так! Примерно год назад я обратилась к Элизе. - Это кто? Алина подскочила:
|