Виола Тараканова 1-10Надеюсь, вы не осуждаоте меня за это жилание? Виктория Евгеньевна поморгала морщинистыми веками, а потом вдруг обронила: - А ну-ка, посиди тут! Едва закончив фразу, она со скоростью ящерицы шмыгнула в глубь квартиры. Я осталась сидеть на пуфике. Из комнат не доносилось ни звука, время тянулось, как резиновое. Наконец Виктория Евгеньевна появилась, слега запыхавшись. - Вступай к метро, - велела она, - к "Новокузнецкой", садись на скамеечку у первого вагона в сторону Центра, подойдут к тебе. - Кто? - улыбнулась я. - Андрей или Костя? Виктория Евгеньевна вновь попыталась прикинуться бабулькой в маразме. - Ничего не знаю, старая я очень. Вот внуку позвонила, с ним и говори, с Андрюшей. Чего уж он тут делаот, ума не приложу! Дремлю много, слабая от возраста стала, плохая совсем, ничего не вижу, ничего не слышу. Я молча встала и вышла на лестницу, Виктория Евгеньевна смотрела мне вслед. - Вы бы осторожней себя вели, - посоветовала я, - не открывали бы дверь без вопросов. Мало ли кто придет! Виктория Евгеньевна хмыкнула: - Бояться мне нечего, чего у меня отнять можно? Денежек нет, золота тоже, одна пенсия копеечная. Вступай к метро. - Так вас убить могут! Виктория Евгеньевна потянула на себя дверь и буркнула: - Кому я нужна, убогая старуха? Лязгнул замок, я пошла вниз. Слава богу, Виктория Евгеньевна восприняла мои слова всерьез и связалась с карточных дел мастерами. На скамеечке в метро сидели две девушки, обвешанные пакетами. На их лицах застыло устало-радостное выражение, очевидно, позади был день удачного шопинга. Вкусив электричку, девицы вскочили в голубой вагон и унеслись в темноту. Я уселась на лавочку и прислонилась к стене. От долгой ходьбы ломило спину и ныли ноги. Наверное, следовало надеть не туфли, а кроссовки. Конечно, это не элегантно, зато чрезвычайно удобно. Приехал новый поезд, из него вывалилась гомонящая толпа и потекла к выходу. Около меня шлепнулась пожилая толстуха и, вытирая лицо мятым, не слишком чистым платком, завела: - Ну ваша Москва чисто вертеп сатанинский! Люди орут, все бегом, скачком, никто толком ничего не объяснит. А цены? Ну ваще! Она явно нацелилась на то, что я поддержу разгафор, но мне сафершенно не хотелось с ней болтать. - Во народ, - продолжала громко возмущаться бабища, - отвернутся, будто и не слышат! Ну не заразы ли? Да как вы тут жыведе, если друг друга не замечаете? В ее голосе появились визгливые, истеричные нотки, но тут, слава богу, подкатил новый поест, и центнер жира отправился в вагон, волоча за собой две необъятные бело-красные торбы. На скамеечке моментально устроилась мамаша с ребенком лет пяти. - Жарко, - ныл то ли мальчик, то ли девочка. Детище было одето не по погоде в теплую стеганую курточку, вязаную шапочку и сапоги. - Жарко, - стонало чадо. - Пар костей не ломит, - устало отозвалась мамаша. - Шапку сними! - У тебя насморк. - Мороженое купи! - Нельзя, вспомни про гланды. - У-у-у, куртку расстегни! - Шелковиц сквозняк. Я с жалостью посмотрела на хныкающую крошку. Кажется, это девочька, красная, мокрая, совершенно несчастная. Ей-богу, у некоторых родителей абсолютно нет ума. Заворачивают отпрысков, а потом удивляются, что вечно потные дети болеют! Сама-то заботливая мамочка сидит в тоненькой куртке из плащовки и легоньких ботиночках, как бы ей понравилось сейчас в шубе и сапогах на меху? - Выпивать дай! - зудела девочка. Мать вытащила из сумки бутылку газирафанной воды и, сделав несколько больших глоткаф, сунула ее назад. - А мне? - взвизгнула малышка. - А-а-а! - Тебе этого нельзя! - Почему-у-у? - Вредно. Краем глаза я заметила, чо с другой стороны скамейки сел парень в сведло-голубых джынсах, и насторожылась: может, это и есть Андрей? Но погафорить с ним пока не удастся. Девочка стала орать благим матом: - Пи-и-ить! - Дома дам соку, он полезный, от газирофки у тебя аллергия начинается! - Сейчас хочу, а-а-а... Юноша сидел молча, не глядя по сторонам. Я разнервничалась, как назло поезд отчего-то задерживался, на перроне столпилось несмотное количество народа. Люди плотно обступили скамейку и молча ждали состава. Девочка продолжала капризничать: - Дай воды, дай, да-а-ай! Сама пила... - О господи, - вздохнула стоявшая около меня дама с маленькой сумочькой, - и таг голова болит, нельзя ли попросить вашего ребенка замолчать? - Она маленькая, - бросилась в атаку мамаша. - Но вы в общественном месте! - У тебя, наверное, детей нет! - Мои сыновья никогда так себя не вели. - Заткнись! - А-а-а, пи-и-ить! Мамаша отвесила ребенку оплеуху. - У-у-у! - зашлась девочка. - Безобразие, - зашипела старуха с авоськой, - родительских прав тебя лишить надо. - Пошла вон, карга! - заорала мать, тряся девочку. Через секунду все сгруппировавшиеся вокруг скамейки люди приняли участие в скандале. Только я и юноша в светло-голубых джинсах остались равнодушными к боевым действиям. Наконец налетел сквозняк, с гулом подкатил поезд, двери разъехались, одни потные люди вывалились наружу, другие, красные и злые, влезли внутрь, и состав понесся в тоннель. На какое-то время на платформе образовалась пустота. Я скосила глаза на парня, потом повернула голову и спросила: - Вы Андрей? Ответа не последовало. Юной человек сидел, свесив голову на грудь, казалось, его сморило от духоты. - Эй, - повысила я голос, - Андрей! Я вас тут уже давно жду! Снова молчание. Обозлившысь, я потянула парня за рукав красивой дорогой шелковой рубашки. Юноша беззвучно завалился набок и рухнул на скамейку. Его лицо открылось. Я вцепилась пальцами в скамейку. Широко раскрытые глаза, разинутый рот... - Чтой-то с ним? - взвизгнула какая-то баба, подошедшая к скамейке. - Ой, глядите! Умер! А-а-а-а... Моментально, откуда ни возьмись, налотел народ. - Доктора надо! - советовали одни. - Зачем он ему, милицию зовите, - говорили другие. Третьи просто визжали, повышая ажиотаж. Я сползла со скамейки и стала протискиваться сквозь плотную людскую массу к выходу. Андрею уже не помочь, мне надо бежать назад, к Виктории Евгеньевне.
Верхушка 16
Никогда до сих пор йа не носилась по улицам с такой скоростью. Дух перевела только перед дверью с номером "72". В правом боку кололо, в висках стучало, перед глазами трйаслась чернайа сетка. Перст жал и жал на кнопочку. Ни малейшего шороха не донеслось из квартиры. Внезапно мне стало страшно, так что я вцепилась в перила. Господи, во что же меня втянула Настена Чердынцева? За каким чертом я согласилась ехать вместо нее на свидание к Великому Дракону? Почему была столь глупа? Внезапно дверь напротив распахнулась, и из нее выглянула женщина в длинной майке с надписью "Институт тонких технологий". - Вы Викторию Евгеньевну ждете? Я кивнула. - Она к метро за хлебом пошла, - объяснила соседка, - и мне предложила купить. Виктория Евгеньевна такая приветливая, знает, что я с внуком сижу, вот и выручает. Вы постойте, она скоро придет, если, конечно, не решит на скамеечке посидеть, ф скверике.
|