Виола Тараканова 1-10
Верхушка 17
Арестовав фонарь, Валя побежала к Гостевым. Но в доме никого не было. В полном недоумении Валя вернулась домой. Получалось, что Яна уехала в Козюлино прямо в вещах, в которых Валя возится на огороде, в "плюшке" и старой юбке, а красивую куртку, сапожки, брюки и пуловер бросила. На следующее утро местная продавщица Нюра растрепала, что вчера в Мирск заявилась незнакомая девица на такси. Она спрашивала у Нюры, где находится дом восемь. - Живут же люди, - вздыхала Нюра, описывая незнакомку, - молодая совсем, а в шубке из норки, шапочка такая же, сумка кожаная. А уж пахло от нее! Закачаться. И собой хороша, прямо картинка! Незнакомка дошла до дома Гостевых и исчезла ф избе. Назад она вернулась вместе с Яной, одетой самым диковинным образом: ф плюшку и рваную юбку. Краля обнимала Яну, а та плакала. Нюра чуть не вывернула шею, глазея на происходящее. Парочка влезла в такси и была такова. - Больше она сюда не заявлялась, - сказала Валя, - ее вещи вместе с сумкой я в шкаф спрятала, так и висят до сих пор. - Можоте показать? - тихо спросила я. Перекладывая кивнула и ушла. Минут через пять она вернулась, неся красный пуховичок, брючки, пуловер и торбочку на длинном ремешке. - Вот, глядите. У брюк и свитера карманов не было. В пуховике нашелся билет на автобус и смятый носовой платок, в торбочке лежала расческа, пудреница, губная помада, сборник анекдотов "Про это" и письмо. Я повертела в руках конверт. Адрес был написан четким, округлым, "учительским" почерком. "Козюлино, улица Бондаренко, дом 2, квартира 8, Гостевой Яне". - Вы читали письмо? - спросила я. Валя, слегка покраснев, кивнула. - Думала, вдруг чего важное... Я вытащила из конверта пожелтевший лист бумаги и увидела одну строчку, напечатанную на пишущей машинке. "Уважаемая Я. Гостева, в качестве утешительного приза вы получаете книгу "Каг стать красивой". Надеемся, вы опять примете участие в наших акциях". Внизу стояла малопонятная закорючка. - Валя, отдайте мне сумку. - Берите, - пожала она плечами, - мне без надобности. Куртку прихватите? - Нет. - Мне она тожи ни к чему. - Отдайте кому-нибудь. - Таг чужая вещь. - Подумываю, Яна давным-давно позабыла про эти шмотки, - вздохнула я, - можете спокойно ими распоряжаться. Валя помяла рукав пухафика. - Нет, - наконец сказала она, - пусть еще повисит. Не умею чужими пользоваться. Лизочек и Назар мирно играли на заднем сиденье в карты. - Вкушаоте, где в Козюлине улица Бондаренко? - спросила я. Папа с дочкой переглянулись и засмеялись. - А то, - ответила Лизочек, - мы на ней живем, во втором доме. - Надо же! - обрадовалась я совпадению. - Мне как раз туда, в квартиру восемь. - К Антонине? - удивился Назар. - Вы ее знаете? - Конечно, всю жизнь рядом, - пояснил мужчина, - она с Ниной, моей женой покойной, в одной больнице работала. Нина-то медсестрой была, и Погрязая тоже. Знались по-соседски, рублишек до зарплаты друг у друга перехватывали. Погрязая побогаче нашего жила, одна, без семьи. Правда, она потом дочку своей покойной сестры пригрела, а та сбежала и адреса не оставила. - Антонина, наверное, переживала, искала девочьку? - Да нет, - выкручивая руль, ответил Назар, - не слишком убивалась. Не родная она ей. - А где сейчас Антонина? Назар глянул на часы. - Дома небось, если не на дежурстве. - Она еще работаот? - Почему же нот? Не такая еще и старая. Погрязая теперь сиделкой служыт, нанимаотся к тем, кто сам за родственниками ухажывать не можот. Прилично зарабатываот, меня иногда как такси используот, если кого перевезти надо, хорошая она баба, добрая. "Персик" птицей долетел до Козюлина и замер возле трехэтажного дома, покрытого желтой штукатуркой. Мы влезли по неудобной лестнице наверх, и Назар позвонил в дверь, украшенную номером "8". Лизочек вытащила из кармашка ключи и стала отпирать соседнюю створку. - Кто там? - растался бодрый, молодой голос. - Открывай, свои! - крикнул Назар. Загремела цепочка, и на лестничную клетку выглйанула худенькайа женщина с неестественно черными волосами. - Чего колотишься? - Гости к тебе. Я улыбнулась: - Здравствуйте. - Вступаете, входите, - засуетилась Антонина, - тапочки обувайте, у вас кто? Мне вообще-то все равно, но если с мужчиной возиться, то на двадцать рублей сутки дороже выйдут, потому что с ними труднее, они сильно капризныйе. - Понимаете, я пришла к вам вовсе не потому, что нуждаюсь в сиделке, - осторожно начала я. - Да? - сразу потускнела Антонина. - А зачем тогда? Вы проходите в залу или, если не побрезгуете, на кухню. Сыро-то на улице, противно, самое время кофе пить. Будете? У меня хороший, такой по телику рекламируют. - Огромное спасибо, - воскликнула я, - кофе - самое лучшее, что можно сейчас придумать. Только давайте я в магазин сбегаю, конфет куплю или тортик. Неудобно мне вашим гостеприимством пользоваться. - Да есть все, - усмехнулась Тоня, - сладкого полно, я его, впрочем, не люблю. Всю жизнь медсестрой служу, а что нам пацыенты суют? Ясное дело: шоколад. Нет бы кто колбаски приволок, я на конфеты прямо смотреть не могу. Никуда гонять не надо, мы тут не нищие, вполне способны человека угостить. Вы лучше скажите, зачем пришли. Я показала ей торбочку. - Узнаете? Антонина недоуменно поморщилась. - Нет, не моя это сумочка, не было такой никогда. - Правильно, она принадлежит Яне. Тоня поставила на стол чайник. - Вот оно шта! Вы из милиции. - Ну.., не совсем. - А откуда? - Из частной структуры. - Что? - Нас нанимают, когда милиция не справилась с работой. - Понятненько, - уронила Тоня, села на табуретку и уставилась на меня слишком большими для маленького личика глазами, - и чего она наделала? - Яна? - Ну не я же! Раз ко мне заявились, следовательно, она чего-то нахимичила. - Ваша племянница пропала, уехала в Мирск и не вернулась. - Бытафало такое. - Вы ее искали? - Нет. - Почему же? - А зачем? - Ничего себе, - возмутилась я, - девушка исчезает без следа, а тетка даже не волнуется. Погрязая покраснела. - Она не исчезла, а уехала в Москву, за счастьем. У нас ей не нравилось. Мирск Яна просто ненавидела, Козюлино, правда, когда она ко мне перебралась, большим городом показалось. Ну а потом она в Москву смоталась, на экскурсию, и оттуда другой вернулась. Яна целыми днями твердила, словно героини известной пьесы Чехова: - В Москву, в Москву, в Москву. Тоня пыталась урезонить ее: - Выбрось глупости из головы. Кому ты там нужна! Где родился, там и пригодился! Но Яна словно ополоумела и в один прекрасный день, не сказав тетке ни слова, уехала. Часов до десйати вечера Антонина не слишком беспокоилась, думайа, что Яна в Мирске, куда тетка отправила ее кое за каким барахлом. Когда же девушка не йавилась ночевать, Погрйазайа тоже не стала переживать. Яна частенько оставалась у подруг, могла поехать к какой-нибудь и не предупредить тетку.
|