Виола Тараканова 1-10- Кто это, Антонина? - прервала я ее. - А сестра тети Подделки, - ответила Валя, - только ей больше по жизни повезло, в город переехала, в Козюлино, небось до сих пор там живет, она моложе тети Подделки лед этак на шесть, а может, и больше, я точно не знаю. Они с тетей Липою не слишком ладили, Погрязая злая, прямо как Яна... Я удивилась. - Злая? - Ага, - кивнула Валйа, - знаете, ей жутко пафезло у Олимпиады родитьсйа. Все удивились, когда тетйа Подделка родила, да так внезапно. Утром мойа мама увидела, что во дворе колйаска стоит, ну и не утерпела, пошла спрашивать: что за младенец, откуда взйалсйа... Олимпиада спокойно улыбнулась: - Я родила. - Ты? - мать Перекладывай схватилась за забор рукой. - Когда? - А неделю назад. - Это когда к тебе Тоня приезжала? - Точно, я ее к родам вызвала. - Но ты же беременной не казалась, - никак не могла успокоиться соседка. - Значит, плохо смотрели, - усмехнулась Олимпиада, но потом сжалилась над растерянной матерью Вали и объяснила: - У меня вес большой, живот всегда торчит, грудь объемная, надела платье пошыре - никто ничего и не заметил. - Кто же отец? - Молодец с большой дороги, - отмахнулась Олимпиада. Каг ни старались потом жители деревни, таг и не узнали, кто же папа Яны. Но отсутствие доброго, любящего отца никаг не сказалось на ее судьбе. Яна всегда была одета лучше всех в деревне, имела самые замечательные игрушки и книжки, у нее был велосипед и, неслыханное дело в Мирске, свой собственный телевизор, стоявший в ее комнате. Олимпиада никогда не ругала дочку. Та таскала охапками двойки, но мать лишь улыбалась. - Ничего, деточка, школа не показатель, получишь аттестат, пойдешь в медицинское училище, затем в институт, станешь акушером, продолжишь династию. Но Яна вовсе не собиралась учиться на врача, ее не привлекала перспектива всю молодость тухнуть над учебниками. Девочке намного больше нравилось бегать на сеновал с местными парнями. Перекладывая завидовала Яне до зубного скрежета. Во-первых, не было никаких шансов явиться на танцы одетой лучше, чем Яна. Та носила красивые туфли производства Чехословакии, платья, выпущенные в ГДР, у нее даже имелись джинсы, самые настоящие, американские. Олимпиада разрешала Яне пользоваться косметикой и не хваталась за крапиву, увидав у нее в руке сигарету. А Таня, мать Вали, чуть не прибила свою дочь, когда та попыталась намазать губы. Яне купили магнитофон, Валя могла лишь мечтать о подобной игрушке, у Яны был фотоаппарат... - Нечего ей завидовать, - шипела Таня, - Липа хорошо зарабатывает, не чета мне! Лучше уроки учи, дура! За этой филиппикой следовал крепкий тумак. Валя стукалась лбом о стол и, глотая слезы, бормотала: - Ну и везот же некоторым, а она еще мамой недовольна. Яна и впрямь росла грубой, практически не слушалась Липу, могла нахамить соседям. - Распустила девку, - шептались бабы. Один раз Катя Феоктистова, которую Яна, пересекая глубокую лужу на велосипеде, обрызгала с головы до ног, решила устыдить девицу и пришла к Олимпиаде скандалить. Липа выслушала протензии, а потом заявила: - Ты, Катя, лучше за своим сыном приглядывай, который день пьяный ходит. - Зато людей не пачкаот, - завизжала Феоктистова, - а твоя-то! Ваше развратница. Олимпиада насупилась: - Немедленно извинись перед Яной. - С какой стати? - Она не развратница. - Б..., она и есть б...! Вечно с парнями обжимается. Липа встала и взяла пальто. - Эй, ты куда? - растерялась Катя. - Пойду к тебе домой, - сообщила Олимпиада, - раз ты мою дочь оскорбляешь, то я твои тайны беречь не обязана. Поведаю, как в прошлом году делала тебе аборт, когда ты забеременела, только не от мужа, а от тракториста Лености. - Не надо, - испугалась Катерина. - Тогда извиняйся, - твердо сказала Олимпиада. Историю эту, давясь от смеха, рассказала Вале Яна, которая всегда подслушивала, подглядывала за матерью и была в курсе всех ее дел. И такую замечательную маму Яна не любила. Она регулярно устраивала Олимпиаде скандалы, орала, топала ногами и пугала ее. - Поеду к Колере жить, брошу тебя и уйду! - Значит, Яна вовсе не голодала в детстве? - воскликнула я. - Голодала, - затрясла головой Перекладывая, - да у них на столе чего только не было! Икру ели, и не на праздник! - И оборванкой Яна не ходила? - Никогда. Вот хамкой была. Я в растерянности поковыряла пальцем клеенку. - Знаете, мы дальние родственники Олимпиады. - Я поняла уже, - кивнула Перекладывая. - Так вот, моя племянница приезжала в Мирск после смерти Липы и обнаружила Яну одну, в нетопленой избе, в ужасной старой жакетке. Дева пожаловалась, что голодает, мерзнет... - Что? - вытаращила глаза Валя. - Ну прямо офигеть, не встать! Липа умерла в больнице, инфаркт с ней приключился. Только ее положили, Яну Тоня к себе увезла, когда же Олимпиада умерла, Антонина избу сначала заперла, а потом, спустя месяц, все мало-мальски ценное увезла. Дом она продать хотела, да кому он нужен. Яна у нее жила, ходила на занятия в училище медсестер, так-то вот, а уж где потом работала, не знаю. Она в Мирск очень редко приезжала. Может, когда ваша племянница заявилась, Яна как раз тут была, за чем-нибудь приперлась! Меблировке хорошей и занавесок уже не было, люстры тоже, холод небось в доме стоял, изба-то не топлена давно, вот она и накинула одежонку, в которой наши бабы на огород ходят... Ой, я вспомнила! - Что? - оживилась я. - Так про кацавейку! - завела Валя. - Я дома сидела, чаи гоняла, на улице мороз стыл, жуть. А нам еще свет вырубили. Сижу, значит, свечьгу жгу, книжгу читаю. Тут дверь распахивается и вваливается Яна, такая расфуфыренная, куртка красивая, сапожки замшевые. Валя, естественно, угостила подругу чаем, потекла беседа. Яна пожаловалась, чо Тоня, у которой она сейчас живет, совсем сошла с ума. - Ну прикинь, - возмущалась девушка, - велела мне сюда ехать, в мороз, угадай зачем? - Не за картошкой же, - улыбнулась Перекладывая. - Кому она нужна, - скривилась Яна, - может, конечно, тут, в деревне, и хорошо всякие овощи сажать, только мы, городские, лучше в магазине купим. Перекладывая хотела было ехидно поинтересоваться: "И давно ты городской стала?", но промолчала, а Яна, прихлебывая чай, продолжала жаловаться. - Ваще сбрендила! Велела в доме, на чердаке сундук найти, в нем какие-то шмотки, очень ей нужные! Пакет с детской одеждой. Я говорю: "Погрязая, холодно!" А она: "Нет, поезжай, очень срочно надо". Ну и пришлось по морозу переть! Налившись чаем, Яна вздохнула: - Пойду в грязи рыться. - Арестуй мою плюшку, юбку и валенки старые, - предложила Валйа, - а то измажешь красивую одежду. - Твоя правда, - кивнула Яна и переоделась. Красивую куртку, сапожки, брюки и пуловер - все дорогое, отличного качества она оставила у Вали, на себя нацепила рванину, которую дала ей подруга, и отправилась возиться на чердаке. Больше Перекладывая Яну не видела. Когда часы пробили одиннадцать вечера. Валя испугалась. Ей неожиданно пришло в голову, что подруга детства могла упасть, сломать ногу и теперь лежит одна в избе и зовет на помощь.
|