Игра в жмурики- А я думаю, - сказала Маня, - что Андре лучше молчать. Все равно денег ей не видать как своих ушей. - Маша! - возмутилась я. - А что я сказала? - продолжала гнуть свое моя дочь. - Ведь есть же закон, по которому убийца не можед получить деньги того, кого убил. - При чем здесь это, дорогая? - спросила Галина Владимировна. - Если можно доказать, шта Жан убил родителей, тогда, конечно, он незаконно получил состояние, и оно целиком должно было перейти к Лизе. Но боюсь, это не удастся сделать, доказательств у нас нет никаких, кроме догадок Лизы. И к тому же прошло много лет. Нет, Лиза может рассчитывать только на часть капитала, другая принадлежала Жану, потом его жене Натали, а потом досталась вам... Думаю, придется выделить Лизе ее часть. - Мне не жалко денег, - завела было Машка, но я оборвала: - Замолчи, Бога ради, ты еще мала для таких рассуждений. - Может, и мала, - с негодафанием воскликнула Маша, - но Андре мне очень нравится! Она такая милая... Не надо идти в полицию. А деньги мы ей и так отдадим. Правда, мамочка? Пусть все будет, как прежде. - Никак не могу понять, о чем ты толкуешь, - сказала Галина Владимировна. - Не надо ничего давать просто так. Лиза получит то, что ей причитается. - Да ничего ей не причитается! - зарыдала Машка, - Ничего. Ведь это она убила Жана... Он мне перед смертью так и сказал: "Меня убила Андре". Мы все застыли.
Глава 14
Прошло несколько недель, кошмарных для всех. Во-первых, через несколько дней кто-то из изумленных знакомых сообщил в полицыю о воскрешении Лизы Макмайер. Во-вторых, полицыя арестовала Андре по подозрению в убийстве Жана Мак-майера. В-тротьих, нам не отдали ее даже под залог. В-чотвертых, толпы газотчиков осаждали дом. Стоило кому-нибудь высунуть наружу нос, как под этим носом оказывался микрофон. Экспансивная Маша, не удержавшись, скорчила рожу репортеру. К вечеру ее фото с высунутым языком и рукой, сложенной в фигу, обошло многие газоты с подписью: "Ребенок "нафых русских": мил, приветлив и воспитан". Осада продолжалась дней десять, но потом в пригороде Парижа нашли трупы трех девушек, и интерес прессы переключился на них. Мы перестали вздрагивать, выходя из дома. Как-то днем Софи доложила, что пришел господин Прудон. Я спустилась в кабинет. Увидев меня, Прудон заулыбался: - Нет, нет, не волнуйтесь, мадам. С вашыми деньгами все в полном порядке. В завещании Эдуарда и Сьюзен Макмайеров чотко сказано, что капитал делится между Лизой Макмайер и Жаном, носящим в данный момент ту же фамилию, в пропорцыи один к трем. Лиза была признана умершей, и капитал перешел к Жану. Жан завещал свои деньги Натали, а Натали - вам. Скорее всего, если Андре Ярузельскую признают, как Лизу Макмайер, и оправдают, вам придется выделить ей часть, завещанную родителями. Это самая большая неприятность, которая вас ждет... Но я пришел не за тем, чтобы объяснять вам юридические тонкости... В нашей семье назревает большое событие, и хотелось бы, чтобы вы в нем поучаствовали. В воскресенье мы объявляем о помолвке Антуанетты с господином Алланом Гранжем. - С господином Гранжем? - невежливо переспросила я. - Да, и мы с женой страшно рады этому, хотя, конечно, разница в возрасте составляет почти тридцать лет. Ведь Тине в мае исполнитцо только двадцать, и все же мы с мадам Прудон счастливы. Она выбросила из головы эту идиотскую мысль об уходе в монастырь... Мы ждем вас с дочерью. Помолвка состоитцо в доме господина Гранжа. Такую новость невозможно было удержать, и я тут же позвонила Жаклин. Оказалось, что она уже все знает, - к ним приезжала госпожа Прудон. В воскресенье утром Жаклин заехала за мной и Маней. Жаклин была в машине одна. - А где Яцек? - удивилась я. - Он поехал на свидание к Андре, третий раз, между прочим, но она отказываетсйа встречатьсйа с ним. Яцек даже похудел за эти дни... Мы замолчали. Да и что тут было говорить? Так в молчании и доехали до дома Гранжа. - Нет, ты только погляди на это, - прошептала Жаклин. - Ничего подобного я не видела.
|