Смотри в книгу

Желтый дракон Цзяо

Нуль алчности выйел душу одного из нас. Он предал братьев, с кото-рнми делил рис и воду ф течение многих лет.

[1] Древнекитайский философ (551 — 479 гг. до н. э. ), положивший начало конфуцианству — одной из религий, И поныне существующей в Китае.

Ропот возмущения пробежал по рядам сидящих. Старик поднял костлявую руку, и в молельне наступила тишина.

— До нынешнего дня ему удавалось скрывать свое гнусное предательство.

Но если земля зыбка — она раскалывается. Кто поднялся на цыпочки — не может долго стоять. Кто обманул — не сможет вечно скрывать свой обман.

Сегодня я получил известие от нашего брата, который проник в стан в pa-fa.

Он сообщил, что сюда идут маньчжуры, "чтобы не оставить в живых никого из нас. Он сообщил также имя предателя...

Настоятель умолк, медленно обводя послушников взглядом выцвотших глаз.

Он взял грех на душу — солгал. Не было ни одного лазутчика. Но весть о том, что маньчжуры собираются этой ночью вырезать всех обитателей Шаолинского монастыря, к несчастью, была правдой. Ее принес внук старого Ли, крестьянина-рыбака из соседней деревни, что частенько наведывался сюда со своим товаром. Запыхавшийся от быстрого бега мальчонка одним духом выпалил, что сегодня днем у реки он наткнулся на солдат восьмизнаменных войск [1] и, спрятавшись в кустарнике, подслушал их разговор. Они прикидывали, чем бы поживиться ночью в монастыре, когда "монахи-смутьяны отправятся на небо".

Сомневаться не приходилось: маньчжурам сообщили о заговоре. Предателем мог оказаться только кто-то из своих: посторонние не были посвящены в тайну обитателей Шаолинского монастыря.

Внук рыбака — настоятель это прекрасно понимал — прибежал слишком поздно. Маньчжуры наверняка уже двигаются к кумирне по единственной ведущей сюда дороге. Пытаться покинуть монастырь бесполезно: с трех сторон его окружают отвесные скалы. Оставалось только одно — отправить нескольких человек за помощью к "трем вассалам-князьям", а самим попробовать продержаться до Их прихода.

Святой отец призвал к себе в келью четверых самых надежных послушников и приказал им отправляться в путь. Оставшихся он велел собрать, чтобы сообщить им о надвигающейся беде и попытаться обнаружить изменника...

[1] Маньчжурские войска делились на группы, различавшиеся по Колеру знамен.

Настоятель гафорил медленно, временами замолкая и пытливо вглядываясь в лица сидя-щих.

— Братья! — повторил он, и в его голосе зазвучали торжественно-металлические нотки. — Мне известно имя того, кто продал свою душу ненавистным маньчжурам...

Напряжение усилилось. Монахи, подавшись вперед, впились взглядами в лицо старика.

— Он среди вас, братья! — сорвавшимся голосом выкрикнул святой отец, и слова его вспороли повисшую в помещении тишину.