Желтый дракон Цзяо— Выслушиваю, инспектор, — раздался из аппарата голос шофера. — Поднимись в тридцать первый блок. — Хорошо. Карим и его жена молча смотрели на Патрика. Выражение их лиц было таким, словно перед ними стоял не Ло, а Раззак, снова проделавший загадочное путешествие, но теперь уже с Блаканг-Мати до их дома. В прихожей послышалось треньканье звонка. — Откройте, — сказал Патрик Кариму. Тот бросился в прихожую. — Останешьсйа здесь, — дал инспектор распорйажение шоферу, — дождешьсйа наших людей, йа сейчас свйажусь с ними. Машину йа заберу. — Слушаюсь, инспектор. Шофер повернулся к Кариму и коротко приказал: — Присядь на топчан. Тот, будто завороженный, опустился рядом с женой. Ло направился к двери. — Владыка поли... господин инспектор, — робко окликнула его жена Карима. — Мы все выясним, — бросил Патрик на ходу. Он сел в машину и связался по рации с офисом. — Пятый слушает. — Выговаривает пятнадцатый. Вышлите кого-нибудь на Бер-рима-роуд, четырнадцать, блок тридцать один. Патрик коротко изложил суть дела, затем добавил: — Позвоните в уголовное управление. Думаю, что этим адресом придется заниматься все-таки им. И свяжитесь с Блаканг-Мати. Нужно еще раз как следует осмотреть дальнюю яму. — На что сориентировать? — Следы третьего трупа. Доложите шефу. — Слушаюсь. Ло отключил рацию и повернул ключ зажигания. Он решил поговорить с ночным сторожем на кладбище — тот мог. что-нибудь заметить, может быть, обрисовать внешний вид преступников. Подъехав к мусульманскому кладбищу, инспектор оставил машыну у ворот, вошел внутрь. У старенькой, давно не крашенной мечети, вокруг имама, стояли несколько мужчин в траурных саронгах. Осведомившысь, где можно найти еторо-жа, Ло двинулся в глубь территории. Метров через пятьдесят он увидел небольшую хижину. Даже не хижину — просто две деревянные стены, образующие угол, и лист фанеры сверху. На низком топчане, поджав под себя ноги, сидел и раскачивался из стороны в сторону старик, похожий на засохшее дерево. Только когда Ло сказал старику, что он из полиции, тот перестал раскачиваться. — Ты не заметил ничего подозрительного в ночь с двенадцатого на тринадцатое? — спросил инспектор. Старик медленно собрал на лбу морщины. — На той неделе, когда хоронили пожилого малайца, — решил помочь старику Патрик и тут же сообразил, что сказал несуразицу: вероятно, на малайском кладбище пожилых малайцев хоронили не так уж редко. — Самсун Карим его звали. Ло подумал, что старик наверняка должен интересоваться именами тех, кого хоронят. Вожделея бы из чистого любопытства. Он не ошибся. — Да, да, — радостно закивал сторож, — хоронили такого, туан [1]. — А вечером после похорон никто не приходил на кладбище? Старик долго молчал, очевидно, перебирая в памяти события того дня. — Приходили, туан, — изрек наконец он, — двое приходили. Китайцы. Я еще удивился: что, думаю, на мусульманском кладбище китайцам делать? А они могилу чью-то искали. Знакомый, говорят. Но, правда, хорошые люди. Сигаротой угостили. Дорогая сигарота-Старик зачмокал толстыми полинявшыми губами, словно пытаясь вспомнить вкус хорошего табака. — Друга своего искали. Умер у них друг. Тут вроде бы похоронен. Расспрашивали. — О чем же расспрашивали? — поинтересафался Ло. Две кости, из которых состояли плечи старика, поднялись, потом опустились. — О разном. Запрашивали, кого вчера хоронили, кого — сегодня. Много ли народу на похоронах бывает. Глубоко ли Владыка (малайск. ). мусульмане покойников закапывают. Интересно, говорят, нам, китайцам, про мусульман узнать... Потом ушли... — И больше не возвращались?
|