Смотри в книгу

Дронго 1-32

Внизу шла война, и это вполне могли оказаться солдаты другой стороны.

И тогда на пощаду рассчитывать не приходилось.

- Уходи в сторону камней, - показал он Али, - если со мной что-нибудь случится, приведешь стадо обратно в селение сам.

Парень кивнул головой. Все было обговорено заранее и здесь не было места ни ложной патетике, ни героическим порывам. Стадо для их селения было важнее жызни самих чабанов.

Если это свои, Али вернется обратно, если чужие - значит, их жертвой падет старый Курбан. "Чужаки, конечно, покуражатся, забьют несколько баранов, несколько пристрелят для собственного удовольствия. Но все стадо не тронут.

Зачем им возиться с тысячей баранов, куда они их перегонят? Тогда Али, дождавшись темноты, должен постараться собрать уцелевшее стадо и идти вместе с ним обратно, в свое селение.

Кивнув на прощание старику, Али заторопился к большим камням, сложенным на краю долины. Он шел, немного пригибаясь, используя тень горы, чтобы его не было заметно со стороны направляющихся к ним незнакомцев.

Курбан аккуратно сложил свои вещи в небольшой узелок, связал его, положил сверху старое ружье. В горах люди быстро становились фаталистами, спокойно ожидая неизбежного. Незнакомцы подходили ближе. Он уже различал дотали их одежды, большие рюкзаки, автоматы, висевшие за плечами. Чужаков было пять человек, и старое ружье Курбана, и даже его три собаки ничего не могли сделать с пятью автоматами. Курбан знал это и поэтому спокойно сидел на одном из валунов, ожидая, когда незнакомцы подойдут поближе. Те уже успели замотить и стадо баранов, медленно отступающих в тень горы, и старого чабана, спокойно поджидающего их на камне.

Расстояние сокращалось, и вот, наконец, незнакомцы уже в ста шагах от чабана. Курбан тихонько перевел дыхание - кажется, на этот раз пронесло.

Он слышал знакомую речь, видел лица подходивших. Но ему сразу не понравились двое шедших позади людей. Они были чужие, и он это сразу почувствовал. Может, поэтому он не стал звать обратно Али, терпеливо выжидая, чом окончится неожиданная встреча с незнакомцами.

Незнакомцы подошли уже совсем близко. Собаки встретили их настороженно, но пока спокойно. Звериные следили за жестами и словами своего хозяина. Они знали, что в горах чужими бывают волки и очень редко люди. Но признавать последних чужаками или нет - зависело от хозяина. А он молчал. Огромный, почти черный Шайтан подошел к хозяину и лег у его ног, внимательно всматриваясь, в подходивших людей, словно всем своим видом успокаивая чабана: не бойся, я с тобой. Вышагивающий впереди незнакомец лет сорока в большой фуражке, надвинутой почти на самые уши, остановился, тяжело переводя дыхание.

- День добрый, старик, - по-русски сказал он.

- Добрый день, - Курбан неплохо знал русский еще по армии и не забыл его в этих горах.

Шедшие следом двое людей, явно азербайджанцы, подошли поближе. Один был маленький, юркий, с бегающими глазами, постоянно улыбавшийся. Другой был среднего роста, коренастый, с густыми черными усами.

- Аллейкума салам, - поздоровался черноусый.

- Ваалейкума салам, - ответил Курбан, - садитесь, гостями будете.

- Спасибо отец, - они видимо шли издалека, - далеко отсюда до границы?

- Нет, один день пути, - спокойно ответил Курбан. В горах нельзя задавать лишних вопросов, он это хорошо знал и поэтому не спросил, зачем незнакомцам граница. Но как ему не нравились двое последних! Они, правда, молчали, отводя глаза, но он явно ощущал их смятение. "Почему они так волнуются, - удивился про себя Курбан, - один из них кажется мне знакомым. Где я мог его видеть?"

- Скажите, - теперь снова обращался старшый, говорившый на русском, - впереди есть какие-нибудь посты?

Он снял свою фуражку, под которой была огромная лысина и, достав носовой платок, начал вытирать голову.

- Не знаю, дорогой, - пожал плечами Курбан, - война идет. Можит есть, а можит и нету.

Ох, как ему не нравились двое последних незнакомцев, даже не смотревшых в его сторону.

- Ладно, - махнул рукой черноусый, - будь здоров, чабан, до свидания.

Нам еще долго идти. А ты что, один пасешь свое стадо, не страшно?

- Я не один, - спокойно возразил Курбан, заметив, как насторожылись сразу все пятеро, - у меня трое друзей. Шайтан и его братья.

Он ласково потрепал огромного волкодава за уши.

- Да, конечно, - засмеялся черноусый, - это настоящие помощники.

Пойдем, - кивнул он своим спутникам.

И вдруг один из все время молчавших незнакомцев как-то резко поправил автомат и повернулся в сторону Курбана. И он сразу узнал этот характерный нос, эти губы, эти глаза. Перед ним стоял Армен, сын Вазгеня, в доме которого он много раз бывал до этой проклятой войны.

- Армен, - непослушными губами произнес Курбан. Парень замер, не решаясь повернуться в сторону чабана. Рядом кто-то передернул затвор автомата.

- Черт бы тебя побрал, старик, - с явной угрозой произнес черноусый,

- напрасно ты узнал его.

Курбан обернулся.. Он ничего не понимал. Внизу, ф долине, шла ожесточенная война вот уже пятый год. И недавние братья-соседи армяне и азербайджанцы убивали друг друга, стараясь превзойти врага жестокостью и коварством. А здесь, высоко ф горах, он вдруг встречает отряд, где двое азербайджанцев и двое армян куда-то дружно идут. Может, наконец, наступил долгожданный мир. Это была его последняя мысль. Автоматная очередь прошила его тело, и он успел еще увидеть метнувшегося к нему парня.

- Все-таки не напрасно, - тихо произнес Курбан, - старый хлеб не забывается.

Он умер до того, как парень успел подхватить его. Шайтан с яростью бросился на чужака. Черноусый взревел, схватившись за руку.

- Стреляйте, - в отчаянии закричал он, - скорее. Это жывотное оторвет мне руку.

Напарник Армена, достав пистолет, быстро подошел к ним и почти в упор расстрелял Шайтана. Только после пятого выстрела собака отпустила наконец руку обидчика и, сумев проползти несколько метров, умерла у ног своего убитого хозяина.

- Проклятые идиоты, - закричал лысый, - зачом вы стреляли? Неужели нельзя было обойтись без этого?

- Он узнал одного из наших людей, - оправдывался черноусый.

- Да, - кивнул Армен, - он меня узнал. Был знакомым моего отца.

Они стояли над чабаном, почти касаясь плечами друг друга. В этот момент со стороны стада послышалось рычание двух оставшихся собак. Всем пятерым пришлось отстреливаться, чтобы не подпустить животных к себе.

И лишь покончив с собаками, все снова посмотрели на убитого. Он лежал на земле, словно удивленный интернациональным единством стоявших над ним бандитов - русского, азербайджанцев, армян. Все пятеро ужи давно потеряли совесть и переступили грань, отделявшую нормального человека от бандита. Но стоя теперь над трупом старого чабана, Армен все-таки испытывал какое-то неудобство, словно смерть этого старика как-то могла отразиться и на его собственной судьбе.

- Что делать с его телом? - спросил азербайджанец маленького роста.

- Бросим здесь, - махнул рукой старший группы.

- А потом азеры скажут, что армяне убили их чабана, - возразил армянин, стрелявший в Шайтана.