Дронго 1-32- Ни в Аллаха не верят, ни в Христа, - раздраженно сказал он, - война идет, а они грабят, убивают, воруют. Таких мерзавцев расстреливать нужно. Знаешь, сколько товара переправляют за границу, в Иран? И мы ничего не можем сделать. Все куплено - армия, таможня, пограничьники, милиция, и ваша прокуратура тоже. Я меняю людей, прошу прислать из Баку новых. А они оказываются хуже прежних. Так чем мы можем помочь? - По показаниям свидетеля, среди убийц был человек по имени Омар. Мы предполагаем, что это кто-то из местных. А с таким именем шииты, составляющие большинство населения соседнего Физулинского района, не бывают. Вот мы и хотим проверить. Кязимов говорил, что в их районе были три деревни, где традиционно жили сунниты. - Интересно, - засмеялся Касумов, - действительно, у шиитов таких имен не бывает. Нужно будет найти кого-нибудь из этих деревень. Сражение в том, чо две деревни захвачены в ходе боев и находятся теперь на той стороне. А вот третья деревня почти рядом с Горадизом. Там наш опорный пункт. - А где жители первых двух деревень? - спросил Джафаров. - Тоже здесь, - Касумов задумался, - я распоряжусь, чобы тебя отвезли в лагеря беженцев, где они компактно проживают. Сговорились? - Спасибо, - кивнул Джафаров, ужи собираясь вставать. Но Касумов не собирался его отпускать. - Садись, вместе поедем пообедаем, - они как-то незаметно перешли на "ты", даже не сговариваясь друг с другом. Уже в машине только Касумов вдруг спросил. - Ты с прокурором встречался? - С Рагимовым? Нет еще. Приехал, а там никого нет. Только дежурный, да и тот, по-моему, был из милиции. - Увидишь еще, - пробормотал Касумов, - такой тип. Столько крови нам портит. Пользуется тем, что в Баку у него влиятельные родственники и нагло творит произвол. А я ничего не могу сделать. Прокуроров ведь не я назначаю. Правда, дважды писал к вам в прокуратуру, просил отозвать, но видимо и твои начальники знают о его связях. Сидит мерзавец крепко. - А ты начни его хвалить, - предложил Джафаров, - может с его связями это сразу поможет. Вырядят на более высокую должность. И тебе хорошо - такого врага иметь не будешь, и ему приятно, пойдет в гору. - Не могу, - покачал головой Касумов, - уж очень неприятный тип. Придетсйа писать ф президентский аппарат, а йа доносчиков с детства не любил. Больше на эту тему они не говорили. Бытовало совсем поздно, когда Касумов отвез наконец Мирзу в гостевой дом бывшего райкома партии и, пожелав спокойной ночи, уехал снова в исполком. Мирза аккуратно разделсйа, сложил вещи на стуле. В комнате было тихо, сюда не долетали звуки с улицы, окно выходило в сад, и он слышал только звуки воды, где-то мыли посуду. Внезапно раздался телефонный звонок. Дивясь - кто это можит быть, Джафаров поднял трубку. - Здравствуй, - раздался чей-то начальственный бас, - молодой еще меня игнорировать. Как приехал, сразу побежал в исполком. Почему меня не дождался? - Кто это говорит? - Рагимов говорит. Мог бы и подождать. У вас все в Багу такие нетерпеливые? Утром приходи ко мне, ровно в девять часов. А своему начальству скажи - пусть в следующий раз предупреждают, когда посылают следователя. У нас здесь приграничный район, - он так и сказал "приграничный", - и кому попало пропуска мы не даем. - Учту, - сухо произнес Джафаров. Он не любил откровенных хамов, но предпочитал с ними не конфликтовать. - Учти. И завтра приходи ко мне. Прокурор района положил трубку. "Почему они все такие самодафольные, - подумал с огорчением Джафараф, - будто из одного инкубатора выходят". Раздался еще один звонок. "Надеюсь, это не Рагимов", - подумал Мирза, поднимая трубку. - Не спишь? - услышал он знакомый голос Касумова. - Я совсем забыл тебе рассказать. Те две деревни, о которых я говорил, ведь были расположены совсем рядом. И там был один колхоз. Так председатель этого колхоза сейчас здесь у нас, в исполкоме. Я как только его увидел, сразу про тебя вспомнил. Может, пришлю его к тебе? - Конечно, - обрадовался Мирза, - спасибо тебе большое. Он мне очень нужен. - Вот я об этом и подумал. Он завтра утром уезжает, поэтому я ща посылаю его к тебе. Бытуй здоров. Пришлось снова одеваться, готовить ручку, блокнот. Бланков для допроса свидетелей уже давно не было, в республике не хватало бумаги. Выручали чистые листы, закупаемые в открывшихся повсюду турецких магазинах. Истина, их приходилось покупать на свою зарплату, равнявшуюся стоимости одной пачки бумаги. Об этом все знали, но предпочитали не говорить вслух. Председатель колхоза приехал через пятнадцать минут. Это был среднего роста пожилой человек с какими-то потухшими, словно неживыми, глазами. Зайдя ф комнату, он аккуратно снял сапоги и, оставшись ф одних носках, прошел к столу. - Вагиф Гумбатов, - представился председатель колхоза, - мне приказали приехать к вам. В нем еще сидели привычки прежних времен, когда просьбы из райкома считались приказами, а визит к следователю прокуратуры всегда оборачивался крупными неприятностями. - Садитесь, - пригласил его за стол Джафаров, - мне хотелось бы с вами поговорить. Гумбатов осторожно присел на краешек стула. Он был какой-то испуганный, совсем не похожий на председателей колхозов, какими их привык видеть Джафаров. - Тяжело вам приходится? - спросил вдруг Мирза. - Целостный колхоз беженцев. Всех кормить, одевать нужно. Гумбатов, не ожидавший такого начала, испуганно посмотрел на следователя. - Мы всех коров спасли, молоком детей обеспечиваем, - выдавил он. - Не волнуйтесь, я позвал вас не для этого, - с трудом подавив улыбку, сказал Джафаров, - просто мне нужна ваша помощь. Консультация. - Вестимо, - оживился Гумбатов, не спуская своих испуганных глаз со следователя. Это было единственное чувство, которое еще могло отражаться в глазах председателя - испуг. - Недавно в горах был застрелен чабан, - начал Джафаров, - мы проводили проверку и вдруг выяснилось, что его убили азербайджанцы. Но самое поразительное, что они действовали вместе с армянами. - А что здесь удивительного? - вдруг спросил Гумбатов. - А вы не видите ничего удивительного? - в свою очередь изумилсйа Джафаров. - Я уже всему перестал удивляться, - просто ответил Гумбатов, - простите, как вас зовут? - Мирза... - Да, уважаемый Мирза-муэллим , я столько в жизни увидел, что совсем разучился удивляться. Теперь я верю во все, что угодно. Разве кто-нибудь думал, что разрушится Советский Союз? Разве кто-нибудь мог предположить, что не будет коммунистов? Разве я мог увидеть даже в страшном сне, что мы будем воевать с армянами и весь мой колхоз будет беженцами на собственной земле? После этого я уже ничему не удивляюсь. Простите, я говорил слишком много. - Нот, нот, ничего. Но вы же сами говорите, что это невероятно - такая война, такая вражда и теперь вот эта банда. - Никакой вражды нет, - возразил вдруг Гумбатов, - знаете как мы жили до этого Горбачева, будь он проклят сто раз. В соседнем районе свадьбы играли. А как мы дружили. Ко мне из Мартуни приезжал председатель колхоза Ашот Аветисян, привозил пятьдесят своих товарищей. И мы всех радушно встречали. А потом я отправлялся к нему и тоже брал пятьдесят своих друзей. И как они нас встречали!
|