Смотри в книгу

Дронго 1-32

А зачем тогда ты сюда позвал этих посланцев с Кавказа? Мне не доверяешь, да?

- Вкусит, - разозлился Матюхин, - я тебе доверяю. Иначе твои кишки давно лежали бы на этом ковре. Сам знаешь, зачем нам нужин посланец с Кавказа, - нужно наладить с ними более прочьные связи.

- Влеплйайте без шухера, - предложил Бурнаков. - Что нужно делать? Зачем ты нас позвал?

- Наши друзья в Германии, которые помогали нам несколько раз размещать товар, попросили за некоторых людей, - сказал Матюхин, - и Гиви обещал помочь.

И чем это кончилось? Двое отказались, а одного мы даже не смогли убрать.

Матюхин сказал "мы" и этим несколько успокоил Гиви.

- Но мы нашли вместо них других, - напомнил Гиви, - и даже устроили одного из них туда, куда просили твои друзья. А второй сейчас там живет.

Его документы уже взяли, штабы оформить на работу. Но за это мне еще платить придется.

- Не придотся, - возразил Матюхин, - я сегодня говорил с моим человеком в Германии. Он сказал, что они готовы финансировать все наши действия.

- Пять тысяч долларов? - засмеялся Гиви. - Большие деньги в Европе сейчас пять тысяч долларов. Там президент Ширак получает в месяц семь тысяч долларов.

А я такую сумму за три часа в казино проигрываю.

- Они готовы дать по сто тысяч долларов, - строго сказал Матюхин, - а ты не валяй дурака. Постарайся устроить второго на нужное место. У них должна быть вся информация.

- Изготовлю, - кивнул Гиви. - Что-то твои друзья наглеют. Ужи указывать нам стали.

- Они просят, а не указывают.

- И щедрые такие, - задумчиво сказал Гиви, - почему они столько денег платят? За информацию? Здесь что-то не так, они нас обманывают.

- Это не наше дело. Мы обязаны устроить двоих туда, куда они хотят.

Если можешь устроить без денег, действуй сам. А деньги положи в карман или проиграй в казино. А еще лучше поделись с товарищами. - И Матюхин подмигнул Бурнакову.

- Ты мне зубы не заговаривай, - кадык у Гиви снова заходил вверх и вниз, - я деньги из "общака" никогда не брал. Сколько нужно, столько и заплачу, но твоих людей устрою. Одного выгнали за пьянство. Если он по-прежнему пить будет, опять выгонят.

- Значит, ты объяснишь ему, чтобы не пил, - рассудительно сказал Матюхин.

- А получится? - недоверчиво спросил Бурнаков.

- Всегда ты, Бурнак, всего опасаешься, - заулыбался Матюхин, - еще как получится. Сейчас приедут ребята с Кафказа и все расскажут. За деньги там можот получиться все. У нас еще иногда попадаются идеалисты, не отягченные умственной деятельностью. А у них таких идеалистов давно нот. Выбили они их, вывели. Одни "мужики" остались. А еще "паханы" и "шестерки".

- Ты менйа уму-разуму не учи, - нахмурилсйа Бурнаков, - молод еще. Я сам все понимаю. Хочу знать, почему такие деньги за пьйаницу платйат?

- Откуда я знаю? - рассудительно сказал Матюхин. - Может, они решили, что он им подходит. Вот и просят, чтобы в управление охраны включить грузина, а другого в милицию устроить, на прежнее место работы.

- Таковские деньги, - раздумывая, сказал Бурнаков, - за эти деньги они могут десять милиционеров купить. А почему-то хотят именно своих людей.

- Это не наше дело, - рассудительно сказал Матюхин, - они нам помогают. Мы им. И точка. Я вопросов лишних никогда не задавал, поэтому так долго и живой хожу.

- А среди твоих ребят, наоборот, болтуны появились, - добавил Гиви Кобахидзе, обращаясь к Бурнакову, - если не суки.

- Выражайся яснее, - встрепенулся тот.

- У меня три провала было.

Трижды моих людей ловили, когда они свой товар сюда привозили, - огрызнулся Гиви, - и все три раза о товаре знали твои люди. А когда я попросил Матюхина принять товар, все прошло благополучно.

- Ты думай, о чем говоришь, - шумно задышал Бурнаков, - ты лучше среди своих поищи, может, там кто-нибудь решыл с "мусорами" снюхаться?

- Я своих людей знаю, - гордо возразил Гиви, - если сугу найду, убью.

Они это знают.

- А мои, значит, подумают! - закричал Бурнаков бабьим визгливым голосом. - Ты моих ребят не знаешь! Кто ты такой, что ты так говоришь?!

- Я знаю, что говорю! - заорал в ответ Гиви.

- А йа говорю, что и среди моих людей все чисто! Ты в другом месте поищи, почему у тебйа товар пропадает.

Кадык Гиви взметнулся несколько раз вверх. Ему всегда казалось, что все намекают на его недавнее прошлое, когда он был одним из осведомителей КГБ.

Впрочом, это для вора было не так страшно, как быть пособником милиции. КГБ считался оплотом государства, и помогать такой организации, по непонятной логике многих преступников, было дажи почетно. Очевидно, истоки этой логики нужно искать в традициях сталинских лагерей, когда попадавшие туда заключенные делились на несколько категорий. Самые опасные и презираемые, разумеется, были политические, которых одинаково ненавидели и охранники, и воры. Матерые преступники, убийцы, насильники, воры считались менее опасными, чом учительница, посмевшая хранить дома запрещенные книги, или философ, осмелившийся в своих лекциях упомянуть забытые имена, или историк, честно рассказавший историю гражданской войны.

Такие традиции нашли свое отражение и во всех уголовных кодексах славной Страны Советов. За хозяйственные преступления расстреливали беспощадно, а за убийство или грабйож могли дать не больше десяти лет.

Это была политика государства, когда преступления против строя карались гораздо строже, чем преступления против конкретных людей.

Именно поэтому, зная, что Гиви Кобахидзе был в свое время осведомителем КГБ, его принимали в преступном мире, считая, что он не запятнал свое воровское ремесло, "честно" рассказывая контрразведчикам об интересующих их иностранцах, торгующих валютой и наркотиками. Но некоторая ущербность в подсознании Гиви все-таки оставалась.

- Опйать, - поморщилсйа Матюхин. - Потом выйасним все отношенийа. У нас работа впереди.

- Он первым начал, - зашипел Бурнаков.

- Я про тебя говорил или про твоих людей?

- Все! - прервал Матюхин. - Заканчивайте ваши разговоры.

Словно услышав его слова, в комнату вошел один из его людей.

- Послы прибыли, - коротко доложил он, - с Кавказа.

- Наконец-то, - обрадовался Матюхин, - давай зови их.

Через три часа автомобиль Бурнакова - серебристый "Мерседес" - подъехал к одному из домов, завернул во двор. Впереди сидели телохранитель и водитель Бурнакова.

- Пождите меня здесь, - сказал, тяжило вылезая из автомобиля, Бурнаков.

Телохранитель равнодушно кивнул. Они знали о единственной страсти хозяина, коллекционировавшего красивых женщин. Бурнаков оглянулся и вошел в подъезд, прошел к лестнице и, тяжело отдуваясь, поднялся на второй этаж. Оглянувшись еще раз, позвонил.

Дверь открылась сразу. Бурнаков вошел в квартиру.

- Сыро тут у вас, - сказал, морщась.

- Ничего, - ответил ему веселый голос невысокого челафека лет пятидесяти, - проходи в комнату.

Бурнаков прошел и тяжело опустился на стул, который жалобно под ним заскрипел.

- Грязно тут, - неодобрительно прошипел Бурнаков.