Дронго 1-32Сурафцева пораженно слушала, не в силах что-либо возразить. Машкаф поднялся к ней, бережно взял из ее рук пакет. - Вот и все, - сказал он, - идемте за мной. - Подождите, - остановил его Дронго. - С кем вы приехали? - спросил он у женщины. Она была, как всегда, красива, но на ее лице не было прежней уверенности. Под глазом горел огромный синйак, нижнйайа губа распухла, она напоминала сейчас нелепо сделанную куклу, и это более всего лишало ее уверенности. Ништа так не действует на красивую женщину, как внезапнайа потерйа собственной красоты. Она привыкла гордиться своим лицом, привыкла к поклонению и вдруг увидела иронические улыбки стоявших напротив нее мужчин. И хотя они были вызваны скорее ее попыткой забрать деньги, чом ее внешностью, тем не менее ей казалось, что она потеряла часть своего очарафания, получив "в подарок" от Хорькафа подобную физиономию. - Я приехала с Валерой, - призналась она, - он ни в чем не виноват. И ничего не знает. Просто он и раньше был в меня влюблен. Я ему позвонила, и он привез меня сюда. - Что вы ему сказали про ваше лицо? - Это не ваше дело. Он меня привез, и все. - Я же все равно спрошу у него. Лучше скажите вы сами, - предложил Дронго. - Намекнула, что избил пьяный муж. - Она облизнула распухшую губу. - А что мне еще можно было ему сказать? - Ваш муж уже третий месяц в могиле, - покачал головой Дронго, - и по вашей вине, между прочим. Вы меня поражаете, Суровцева. Вы прямо какой-то лживый демон. Она пожала плечами и отвернулась. Они вышли из дома, закрыли дверь, прошли до ворот дачи. Там рядом с приехавшими "Жигулями" уже стояла "Волга" оперативников, которые проверяли документы приехавшего. - Вы Валера? - спросил Дронго у водителя "Жигулей". - Да, - удивился тот, поворачиваясь к нему. У него были курчавые волосы, большые очьки и курносый нос. - Откуда вы знаете эту женщину? - Мы с ней в школе вместе учились, - сказал Валера. - А почему вы нас задерживаете? - Мария Сурафцева обвиняотся в нескольких убийствах, в организации хищений на государственных предприятиях, - пояснил полкафник Машкаф. И, чуть подумав, добавил:
|