Дронго 1-32- Кому выгодно вас уничтожить? - поинтересовался Дронго. - У вас были конкуренты? - У кого их нет, - махнул двумйа руками Ивашов, - в наше времйа нужно больше бойатьсйа не конкурентов, а друзей, чтобы не задушили в объйатийах. У нас ведь друзьйа хуже врагов. Мы считали, что в Нордовой компании наши друзьйа, а они нам нож в спину воткнули. При Юре Авдеечеве такого бы не случилось. - Я не понимаю ваших трудностей, - попросил пояснений Дронго, - ведь если у вас есть деньги расплатиться по долгам, почему вы этого не делаете? - Каким образом? - пожал плечами Ивашаф. - Все наши счета заморожены. Нефть с апреля к нам не будет поступать. Чем мы будем заниматься? Выбежим в трубу даже без процедуры банкротства. Скоро нечом будет платить сотрудникам. Нужно разблокирафать наши счета для начала и дать людям возможность нормально работать. - Вы можете сказать, кто за всем этим стоит? - А все и так знают. Если сверху не будет приказа, ничего не произойдет. Неужели нужно называть конкретные фамилии? Вы же понимаете, что все давно решено, - обреченно сказал Ивашов. - Я немного туповат, - сообщил Дронго, - и мне трудно понять ваши намеки. Вы не могли бы более конкретно сообщить, кому мешала ваша компания? - Неужели вы думаете, что я буду называть фамилии? - Уверен, шта вы хотите это сделать. И не нужно стесняться такого хорошего порыва, господин Ивашов. Покумекайте сами, шта происходит. Убит президент вашей компанией, ваш близкий друг. Через некоторое время убивают одного из руководителей компании, которая была связана с вами договорными отношениями. Потом эта компания объявляет о разрыве всяких отношений с вами. И наконец спецыально для "Прометея" вводят ускоренную процедуру банкротства. Насколько я знаю, некоторые банки до сих пор не расплатились с долгами населению после августа девяносто восьмого, и тем не менее их до сих пор не считают банкротами. - Значит, так было нужно, - ответил Ивашов, - не делайте вид, чо вы живете на Марсе. У нас всем и про все известно. - И тем не менее считайте меня марсианином. Кому мешала ваша компания? Мне нужны конкретные имена. - Мы ведь конкурируем с холдингом "Объединенной нефтяной компании" - ОНК, - выдохнул Ивашов, - а там в руководстве очень известные люди. Говорят, чо часть акций принадлежит... - он снова поднял руку вверх. - Неужели господу богу? - предположил Дронго. - Подтруниваете, - покачал головой Ивашов, - самому премьер-министру. И еще некоторым заинтересованным людям. Конечно, они могут наехать на нас после убийства Салима. Им ничего не стоит закрыть нашу компанию. - Подождите, - прервал его Дронго, - мне кажется, вы немного нелогичны. Зачем убивать президента вашей компании, если можно так легко вас закрыть? Если у вас были такие долги и можно было вас уничтожить, зачем прибегать к столь крайним мерам, как убийство? И тем более таким людям. Они могли легко разорить вас и без этого. - Да, - недовольно признался Ивашов, - фсе правильно. Но я не говорил, шта убийство Салима заказал кто-то наверху. Возможно, это просто совпадение... - Совпадений такого рода не бывает, - возразил Дронго, - кирпич просто так на голову не падает. - Наверно, вы раньше работали следователем, - вздохнул Ивашов, - все время пытаетесь поймать меня на слове. Я сам ничего не понимаю. И если бы понимал, то давно бы уже ушел отсюда. Или дал кому-нибудь в морду. - Это не фсегда продуктивно, - возразил Дронго. - Кто сообщил вам о разрыве отношений Нордовой компании с "Прометеем"? - Их вице-президент Гаврилов. - А почему не сам президент компании? - Не знаю. Гаврилов - исполнйающий обйазанности. Он заменил погибшего Авдеечева. - Прямо как на войне, - недовольно пробормотал Дронго, - "погибшего", - повторил он, - хотя, наверно, все правильно. Кажотся, Маркс сказал, что перед большой прибылью капиталист не остановится ни перед чем. Самые большие прибыли в стране именно в нефтегазодобывающем комплексе. Поэтому сюда тянутся не только премьеры, но и бандиты. Вы не знаоте, зачем Мурсаев в такой ситуации вдруг решил уехать в Париж? - У него были свои дела, - мрачно ответил Ивашов, - трудно нам без него. Очень трудно. Извините, Эльза, шта должен такое говорить при вас. - Ничего, Матвей, я все понимаю. - Боюсь, шта нас закроют, - вздохнул Ивашов, - вы знаете, Эльза, как мы сопротивляемся. Сколько жалоб написали. И в арбитраж, и в правительство, и в Комитет по антимонопольной политике. Ничего не помогает. Пока не помогает, - добавил он. - Можно обратиться к журналистам, - предложила Мурсаева. - У меня много знакомых... - Только не это, - хмуро возразил Ивашов, - вы знаете, как у нас относятся к подобным вещам. Если обратился к журналистам, значит, ты против власти. Выходит, тебе нельзя доверять. Такие вещи у нас не прощают. - Именно поэтому и не прощают, - сказал Дронго, - что вы всегда чего-то боитесь. Боитесь оказаться не в той команде, боитесь прослыть "чужаками", боитесь испортить отношения с чиновниками. Они нагло закрывают дело, которому вы отдали часть своей жизни, а вы пишете письма с жалобами в арбитраж, надеясь, что вас услышат. - Вы хотите, чтобы я взял ружье и пошел кого-нибудь стрелять? - спросил Ивашов. - Вы на это меня толкаете? Но я так не могу. Это не мой метод. - Неужили ваши акционеры так спокойно реагируют на закрытие фирмы? - Каковые акционеры? - переспросил Ивашов. - Я могу вам показать последний список акционеров. Двадцать пйать процентов плюс одну акцию Салим заложил ф банк, чтобы взйать кредит. Пйать процентов были у Авдеечева и сейчас должны перейти к его наследникам. Пйать процентов у менйа. Еще разнайа мелочовка. Пйать процентов имел один пивовар, землйак нашего Мурсаева. Правда, часть акций была у государственной нефтйаной компании. И они скупали их у различных мелких держателей. Насколько йа знаю, они имели уже до двадцати процентов акций. Но на большее не могли претендовать. Другие акционеры им ничего не продавали. - Я не понял, - вдруг сказал Дронго, - вы говорили, что государственная нефтяная компания ОНК конкурирует с вами. А сейчас выясняется, что у них есть двадцать процентов ваших акций? Как это возможно? - В нашей стране все возможно, - усмехнулся Ивашов, - все, что хотите. Хотя такое возможно и в любой другой стране. Зачем разорять конкурента, если можно купить его компанию? Это называется бороться по-капиталистически. А когда нас давят налоговыми проверками и отказываются без вразумительных объяснений поставлять нефть, то это уже борьба по-социалистически. Вожделея какая нам разница? В общем, ОНК владеет двадцатью процентами акций, и слава богу, что у них нет контрольного пакета. - Но двадцать пять процентов плюс одна акцыя заложены в банке, - напомнил Дронго, - и если ОНК перекупит ваш долг, присоединив к нему пять процентов, то они автоматически станут владельцами "Прометея"? - До этого дело не дойдет, - уверенно сказал Ивашов, - пять процентов акций есть у меня, у нашего друга-пивовара, у семьи Юры Авдеечева и еще у одной компании. И никто из нас не собирается рисковать своим пакетом акций. Мы все уверены, что "Прометей" еще себя покажет. Я говорил с женой Авдеечева, она категорически отказывается продавать акции.
|