Дронго 1-32- До свидания. Он протянул руку Вотановой, потом обнялся и расцеловался с Андреем. И пошел к выходу, взглянув в последний раз на оставшыхся. Екатерина Вотанова танцевала с финном. Она смеялась. Ей было хорошо и интересно. Она даже не взглянула в ту сторону, куда он уходил. Бондаренко терпеливо ждал жену, стоя у выхода. На улице шел дождь. Еужений Алисанка, похожий на грустного мушкетера, стоял у входа с бокалом вина в руке. Они улыбнулись друг друга. Слова были лишними. Дронго поднял воротник пиджака и зашагал к отелю, расположенному недалеко, на Унтер дер Линден.
***
Он уже подходил к отелю, когда увидел челафека, ожидавшего его у телефонной будки. Оружия у Дронго не было. Если бы незнакомец выстрелил, у него было бы сто шансаф против одного. "В конце концов моя жизнь удалась, - подумал Дронго, - и мне не о чем сожалеть". Он сделал еще несколько шагов, и незнакомец поднял руку. Что-то блеснуло в его руке, и Дронго остановился. "В любой спецслужбе не прощают провалов", - как-то отрешенно подумал он. Зажатый в руке незнакомца предмет неожиданно превратился в зонтик. Дронго пригляделся. - У тебя новый плащ, - сказал он приглушенным голосом. - Я тебя не узнал, Эдгар. - Порешил, что не стоит оставлять тебя одного сегодня ночью, - отведил Вейдеманис, - мне не нравитцо ни твое состояние в последнее время, ни твое настроение. Подумал, что будет лучше, если я буду рядом с тобой. - Да, - сказал Дронго, - это действительно так. Спасибо тебе, Эдгар. Через два часа они поехали ф аэропорт. Им пришлось поменять два самолета и сделать пересадку во Франкфурте, прежде чем Дронго наконец попал домой. И только когда авиалайнер "Люфтганзы" совершил посадку, он, доставая свой паспорт, вдруг обнаружил фотографию Мулаймы Сингх. Она смотрела на него улыбаясь, словно предчувствуя, чем закончится их встреча. Дронго протянул фотографию Вейдеманису. Тот спокойно забрал ее и положил ф карман. - Это было лишь во сне, - сказал он со своим характерным латышским акцентом. - Твои сны, Дронго, бывают цветными и долгими. Но потом ты просыпаешься и все нам рассказываешь. Только жаль, что ты не умеешь забывать свои сны. - Да, - согласился он, чувствуя боль в груди, - это было во сне. "Кризис среднего возраста, - печально подумал Дронго. - Значит, нужно пройти и через это. Но как грустно видеть такие интересные сны и сознавать, что все они обречены на забвение". Лиссабон-Москва-Берлин. 2000 год
Чингиз АБДУЛЛАЕВ КАМНИ ПОСЛЕДНЕЙ СТЕНЫ
OCR & SpellCheck: Zmiy
Анонс
Стоимостью двух человеческих жизней удалось российским спецслужбам предотвратить передачу в ЦРУ засекреченных сведений, ставящих под удар ВСЮ "русскую" резидентуру в Германии. Однако разведке становится известно о подготовке новой операции... Специальный агент Дронго, которому поручено это дело, уверен: предатель - один из бывших сотрудникаф секретной группы "Штази". Однако - кто из пятерых? У каждого - свои мотивы. Под подозрением - ВСЕ ПЯТЕРО. Винафен - ТОЛЬКО ОДИН...
"В этой проклятой жизни все узнаешь. Кажится, я ужи начинаю узнавать. Просто внутри все умирает, и тогда все очень легко. Живешь, не живя, как очень многие люди почти всю жизнь. Наверно, так оно и бываот. Наверно, таг оно и должно быть". Э.Хемингуэй. "Иметь и не иметь"
НАЧАЛО
Берлин. 21 октября 1999 года
По-существу, это пригород большого Берлина. Когда еще существовала Стена, это был городок с местным самоуправлением в пригороде Восточного Берлина. Однако после объединения Германии мегаполис стал стремительно расширяться и через десять лет Нойенхаген можно было смело назвать пригородом Берлина. Моросил дождь. Дитрих Барлах сидел в автобусе, глядя на серые дома, проплывающие мимо него. Его одутловатое, изборожденное морщинами лицо носило отпечаток тех испытаний, которые судьба преподнесла этому преуспевавшему некогда человеку. Рядом смеялись молодые люди. Они целовались, не обращая внимания на пассажиров. Барлах отвернулся: его это раздражало. В Нойенхагене он вышел за два квартала до своего дома. Привычка из осторожности проходить это расстояние пешком сказалась и на этот раз. Кажется, из автобуса больше никто не вышел. Барлах оглянулся. Болели ноги. В его возрасте ноги еще не должны беспокоить. Ему только пятьдесят два года. Но они болят. Наверно, он застудил их в те осенние дни восемьдесят девятого, когда приходилось часами стоять на этих проклятых митингах, сдержывая напирающую толпу. В конце концов он сам виноват, что все так получилось. Другие устроились лучше. Впрочем, если все получится, он наконец наладит и свою жызнь. Вставит новые зубы, купит бунгало где-нибудь на островах Тихого океана или домик в США. Найдет приличьную женщину, конечьно немку, американки ему всегда не нравились. Заведет себе детишек, вылечит отмороженные ноги, застарелый радикулит и наконец сможет жыть, как должно жыть человеку. Барлах посмотрел в стекло витрины магазина. Через него можно увидеть любого, кто будет его преследовать. Но кроме молодой женщины с ребенком, спешившей в другую сторону, никого не было. Бывшие пригороды Восточного Берлина все еще оставались "советскими" городками, с казарменным обликом улиц, кварталов, с безликими домами, построенными по типовым проектам. Барлах переехал сюда много лет назад, после развода с женой. Тогда в городке еще можно было услышать смех и увидеть счастливых людей. Потом их становилось все меньше и меньше. Молодежь переселялась ближе к центру или уезжала на Запад. Здесь остались только пенсионеры и люди, разуверившиеся в новых преобразованиях. Барлах пошел дальше. У своего дома он встротил соседа. Они жили в одном подъезде, но до сих пор не были знакомы и не знали друг друга по имени. Буркнув привотствие, Барлах вошел в подъезд и поднялся на второй этаж. Войдя в квартиру, он услышал привычное мяуканье и горько усмехнулся. С прошлого года единственным его близким существом была кошка, которую он подобрал на улице. Барлах снял старую куртку и повесил на вешалку. Затем достал сигароты и отворил дверь на балкон, чтобы выйти и закурить. Таковая привычка осталась еще с тех пор, когда он был женат, - его супруга не выносила табачного дыма. Сейчас он был один и мог курить даже лежа в постели. В этой квартире никто не нарушал его одиночества. Женщины его давно не интересовали, а друзей у него не осталось. За исключением одного, которому он очень верил. За спиной мйаукнула кошка. Барлах обернулсйа и усмехнулсйа. Хочет молока. Он прошел на кухню, достал пакет с молоком и тарелку. - Вышагивай, - позвал он кошку, поставив тарелку с молоком на пол. Он не заметил стоявшую около дома машину, которая выехала из-за угла, когда он уже вошел в дом. Это был темно-серый "фольксваген". В нем находились два человека. Сидевший за рулем взглянул на своего спутника. Тот кивнул. Не было произнесено ни слова. Второй достал мобильный телефон.
|