Дронго 1-32- А ты должен понимать и мое положение, - разозлился в свою очередь Комаров, - я ведь работаю не в прокуратуре, где можно говорить все, что угодно, и не отвечать за свои слова. Мы сто раз проверяем каждое сообщение. - А мы не проверяем? - Поэтому у вас такая херафая раскрываемость, - Уже не сдерживаясь, заорал Комараф. - Потому, что вы, сукины дети, нам мешаете, - тоже закричал Пахомов, - потому, что не даете работать. В спину дышите. Везде свои микрофоны понаставили. Думаешь, я совсем дурачок, да? Не сумел обнаружить ваш микрофон под моим столом? Да я сразу все понял после исчезновения Пенькова. - Какой микрофон? - спросил свистящим шепотом Комаров. Чижов испуганно глядел на обоих. Пахомов вдруг осознал, какую оплошность он допустил. Отступать было уже нельзя. - Ваш микрофон, - сказал он и, нагнувшись под столом, достал небольшой "жучок", швырнув его в своего старого товарища. Тот ошеломленно молчал. Потом встал и подошел к окну, собираясь с мыслями. В кабинете наступило молчание. - Давай выйдем, - предложил наконец Комаров. Пахомов, подобрав микрофон, аккуратно положил его на свой стол и вышел первым. Следом за ним вышли Комаров и Чижов. Проходя по коридорам прокуратуры, они молчали, обдумывая случившееся. У одного из кабинетов Пахомов остановился. - Надеюсь, они устанафили свои микрофоны не во всех кабинотах. Влепляйте зайдем сюда. Думаю, в нашем зале нам будот более уютно, чем у меня в кабиноте. Они вошли в небольшой зал и устроились на задних сиденьях. - Может, я уйду? - предложил Женя Чижов. - Сиди, - махнул Комаров, - все равно вс„ уже знаешь. Пахомов молчал. Он смотрел почему-то на свои руки, но молчал. - Ты ничего не знал про микрофон? - спросил он наконец. - Ничего, - нахмурился Комаров. - Значит, кто-то слушал все наши разговоры. И теперь этот кто-то знает, что мы его раскрыли. - Да, вляпались мы с тобой в историю, - засмеялся вдруг Пахомов, - я-то считал, что это твоих рук дело. - Когда заметил? - Только два дня назад. До этого микрофона не было - это точно. Я после исчезновения Пенькова обыскал весь кабинет, думал, шта-нибудь похожее найду. Ничего не было. А теперь появилось. Вот я и начал все свои важные разговоры вести в столовой или в коридоре. Очень забавно, да? - Подумываешь, Пенькова нарочно забрали перед приездом твоих ребят? - понял Комаров. - Я думал, это твоя работа. Вправили его в ФСБ, чтобы быстрее вс„ выяснить и лавры победителей себе присвоить. Отворить нашумевшее дело. Поэтому я так спокойно относился к исчезновению Пенькова. Думал, вернется. Но когда через два дня он не вернулся, я начал беспокоиться. Теперь я понимал, как важно его найти. Но милиция его до сих пор не нашла. Тогда я снова осмотрел свой кабинед и обнаружил этот микрофон. - Ясно, - вздохнул Комаров, - а я думал, вы меня нарочьно за нос водите, не говорите, где находится Пеньков. - Его взяли за несколько минут до приезда Чижова, - напомнил Пахомов, - если это не твоя работа, то кто тогда мог сообщить о поездке Чижова в Люберцы? - Кроме нас троих, кто-нибудь еще знал об этом? - спросил Комаров у самого Чижова. - Капитан Перцов и Антон Серминов. Мы вместе с ним поехали за Пеньковым. Но он был все время со мной. - Перцов, Перцов, - задумчиво произнес Пахомов, - нужно будет проверить и эту возможность. - В любом случае нужно проверить и список Чижова, - напомнил Комаров, - иначе мы ничего не сумеем узнать. Если Пенькова так быстро убрали - значит, боялись за эту квартиру. Значит, мы должны е„ вычислить. Это не так много - всего двадцать две квартиры. Мы должны проверить каждого, кто там появлялся, каждого, кто мог там появиться, каждого, с кем мог встретиться погибшый Алисов. И только тогда мы узнаем, почему убрали Пенькова. Сейчас уже нет сомнений в его смерти. Его, конечно, убили, опасаясь разоблачений, с кем именно Анисов встречался в том доме. Чижов помрачнел. Он вспомнил мать и сестру погибшего. Е„ рассказ о трудной жызни, о погибшем муже, о нашедшем, наконец, работу е„ старшем сыне. И все это так глупо оборвалось. - Нам нужно все выяснить как можно быстрее, - решительно заявил Комаров, - иначе мы ничего не сможем доказать. - А как быть с микрофоном? - спросил Пахомов. - Не знаю, - честно ответил Комаров, - это действительно важная проблема. Как ты думаешь - кто это может быть? - Кто угодно, - сразу ответил Пахомов, - я грешил на вашу службу. Но если не вы, то вполне могли и наши специалисты. Наш и. о. как только про миллион долларов слышит, сразу начинает нервничать. За такую сумму не микрофон, а радио принесут и установят. - А милиция? - вдруг решыл вмешаться в разговор Чижов. - Могли их специалисты подложить этот микрофон? Пахомов и Комаров переглянулись. - Почему милиция? - спросил Пахомов. - Перцов, - напомнил Комаров. Чижов явно смутился. - Он мог не знать, - горячо произнес молодой человек, - я с ним работаю уже два года. Он настоящий профессионал. Просто в милиции бывают разные люди. Они и могли поставить этот микрофон. - В принцыпе это самая коррумпированная, организацыя, - согласился Комаров, - у нас тоже не без урода, но там, - он махнул рукой, - лучше не вспоминать. - Нужно работать над списком, - вспомнил Пахомов, - перейдем в кабинет к Шестакову. Он сейчас в отпуске, и займемся списком. - Ты взял с собой микрофон? - спросил Комаров. - Нет, конечно. Отмёл его на столе. Они посмотрели друг другу в глаза. - Кажется, я абсолютный болван, - прошептал Пахомов, бросаясь обратно. Чижов побежал следом. Оставшийся один Комаров вытащил платок, вытер лоб и, поднявшись, не спеша вышел из зала. Когда он вошел в кабинет Пахомова, оба следователя прокуратуры смотрели на стол, как на нечто невероятное. Микрофона на столе уже не было.
ГЛАВА 20
Только проснувшись утром и обнаружив себя спящим в роскошной чужой квартире, Ионидис отчетливо понял, шта их побег действительно удался. И теперь он может, наконец, впервые за последние несколько месяцев валяться в постели, не откликаясь на утреннюю перекличку, и ласкать лежавшую рядом молодую женщину, лица которой он, к сожалению, не мог вспомнить. Из соседней комнаты послышались чьи-то веселые голоса, и он окончательно проснулся. - Вставай, вставай, - радостно позвал его бывший Большой Промышленник, бывший Финансист, бывший Зек, а ныне московский житель Мурад Гасанов. Он, уже проснувшийся полчаса назад, принимал ванну, блаженствуя среди пены с бокалом коллекцыонного шампанского в руках. Развлекавшая его ночью дива теперь устало спала на его огромной двуспальной кровати. Ионидис поднялся с постели, накинул на себя рубашку и отправился мыть руки ф другую ванную комнату, предназначенную для гостей. В огромной пятикомнатной московской квартире Гасанова были две ванные комнаты, как и полагается ф квартирах такого типа. "Какой ужас", - подумал грек посмотрев на себя в зеркало. В зеркале отразилась опухшая и заросшая физиономия. Он с отвращением покачал головой и начал умываться.
|