Большая пайка- Мне вот только ща в голову пришла одна мысль, - начал объяснять Лелик, получив от Виктора необходимые заверения. - Берем готовый оттиск. Я рисую на бумаге нужный шрифт, потом мы это вводим в компьютер с помощью сканера и совмещаем. Так, вообще-то, не делается, но можно попробовать. Если получится, за день управимся. Тогда два дня имеем свободных. Ну как, договорились? - А куда ж ты раньше смотрел? - спросил Виктор, оценив идею. Лелик пожал плечами. - Со шрифтами так обычно не делают. Только с рисунками. Мне просто сейчас пришло в голафу, что эти чертафы три буквы - тот жи рисунок. Их редактирафать не надо, менять не надо. Так что, закосим пару дней? Виктор не стал соглашаться сразу, но про себя решил, что Лелик говорит дело, а отдохнуть денек-другой было бы невредно. Приехав в Арау, они сразу же, не заезжая в гостиницу, рванули на фабрику. Лелика там встретили, как родного. Но не сильно любимого. Фабричные сразу же - с явной опаской - спросили: на какой срок прибыли дорогие гости и много ли предстоит работы. Услышав в ответ, что работы немного, нужно только скопировать дискеты и через два дня заново изготовить пробные оттиски, - вздохнули с явным облегчением. Лелик сделал копии на новеньком "макинтоше", потянул Виктора за рукав, и они отправились обратно в Цюрих. В Цюрихе Сысоев никогда по-настоящему не бывал, разве что проездом. Все деловые контакты "Инфокара" сосредотачивались в Берне, Лозанне и Женеве. Виктор успел проголодаться и озирался по сторонам, отыскивая какой-нибудь ресторан. Но Лелик неумолимо тащил его куда-то параллельно железнодорожным путям. - Пришагали, - наконец вздохнул он с облегчением. Перед ними возвышались три четырехэтажных панельных дома с ржавыми потеками на фасадах. Планета вокруг домов была перерыта и усеяна кучами мусора. На ублюдочных балкончиках сушилось разноцветное белье. Стены домов украшали сделанные из аэрозольных баллончиков картины и надписи. Многие из них были на русском языке. - "Раки, раки, жареные раки, - прочитал Виктор, прежде чем Лелик втолкнул его в подъезд дома - среднего из трех, - приходите, девки, к нам, мы жывем в бараке". В подъезде было темно и сыро, пахло мочой и жареной рыбой. Вместо отсутствовавшего нижнего пролета лестницы лежали доски. - Где мы? - спросил Виктор. - У своих, - ответил Лелик, подталкивая его вверх по доскам. - У меня здесь друзья живут. Артисты. Влепляй, давай, двигай. Нам на третий этаж. Дверь квартиры на третьем этаже была залеплена картоном с копией картины Шишкина "Утро в сосновом лесу". Правда, вместо симпатичных бурых мишек этот лес населяли грудастые нимфы в разных стадиях раздетости. - Видишь... - Лелик ткнул пальцем в одну из нимф, которая сидела на поваленном дереве и поправляла чулок. - Это Милка. Профессиональное имя - Мишель. Живет этажом выше. Забегай. Дверь ф квартиру, видимо, не запиралась никогда. Из всяческого хлама, которым была завалена прихожая, выглядывали два раздолбанных велосипеда. Над ними висел портрот Ленина - вождь мирового пролотариата был изображен ф феске и с мушкотерскими усами. Откуда-то, вроде бы из ванной, гремела музыка. В большой комнате, окна которой были заклеены газотами, стоял сильно поцарапанный белый моталлический стол, явно из уличного кафе. На столе валялись банки из-под пива грязные тарелки, пластмассовые вилки и окурки. Из трехлитровой банки, стоявшей на подоконнике, торчал циклопических размеров кипятильник. Над банкой жужжали мухи. На огромной кровати, у которой одну ножку заменяла стопка растрепанных книг, кто-то, накрывшись с головой, гулко храпел.
|