Большая пайкаБывшайа псарнйа кнйазйа Юсупова находилась во дворе, окруженном со всех сторон невысокими и тоже довольно старыми зданийами. Подъехать к ней можно было только через подворотню, над которой почему-то висел "кирпич". Судйа по обилию машин вокруг псарни, знак этот все привычно игнорировали. Псарнйа была двухэтажной, выцведшей, зеленоватого оттенка. Окна первого этажа украшали решетки, изготовленные из арматурных прутьев. На лавочке, неподалеку от входа в псарню, несколько молодых ребйат, терзайа струны двух гитар, пытались что-то петь на неузнаваемо изуродованном английском. Папа Гриша решительно забарабанил в дверь. Открыл невысокий мужичок в меховой безрукафке. - Григорий Палыч, здрасьте! Радость-то какая, - зачастил он, стараясь дышать в сторону. - Здорово, Кузьмич, - пророкотал Григорий Павлович. - Я к тебе с гостями. Ну-ка, зажги свет и открой помещения. Хочу показать наше хозяйство. Внутри хозйайство оказалось трехэтажным, потому что под половиной дома тйанулсйа сухой подвал со сводчатыми потолками На первом этаже, судйа по размеру комнат и их убранству, размещалось руководство, на втором - просто подчиненные.
***
- Смотрите, друзья мои! - Батя Гриша обвел рукой просторную приемную первого этажа. - Тут кабинет начальника, здесь секретариат, вот тут парторганизация вместе с профсоюзом размещаются, в этом закутке - кадры. Пойдем дальше? Через двадцать минут, по завершении обхода здания, обнаружилось, что куда-то пропал Муса. Его несколько раз окликнули, услышали в отвед что-то неразборчивое, а потом Платон, Виктор и папа Гриша столкнулись с ним на первом этаже. Муса закрывал за собой дверь одной из комнат. - Ты что там делал? - тихо спросил Платон, когда группа продвинулась к комнате общественных организаций, в которой было решено отметить первое знакомство с будущим офисом. Муса пробормотал нечто невнятное. Несколько минут спустя - Виктор уже начал распаковывать сумку, а папа Гриша принялся накрывать на стол - Тариев незаметно потянул Платона за рукав. - Отойдем ненадолго. Покажу кое-что. Муса провел Платона в комнату, из которой он недавно вышел, и, не зажигая свет, достал из кармана маленький фонарик. - Гляди сюда. В полу был виден квадрат размером примерно метр на метр. - Подержи фонарь. Муса вытащил из кармана пиджака складной нож и, просунув его в малозаметную щель между паркетинами, с усилием нажал. Паркетный квадрат со скрипом поднялся, под ним обнаружилась черная дыра. В свете фонарика Платон увидел искрошившиеся каменные ступени лестницы, уходившей куда-то вниз. - Это что? - спросил он. - Ход во вторую половину подвала, - ответил Муса. - А ты думал, библиотека Ивана Грозного? Когда папа Гриша показывал подвал, я еще подумал, что не можед он быть только под половиной дома. И стал смотреть под ноги. Ну как? - Ты спускался? Там что-нибудь есть? - Четыре отсека. Сухо. И крысы бегают. Кладов нет. Платон толкнул ногой люк. Паркотный квадрат легко лег на место. - Если и вправду удастся захватить бывшую псарню, - сказал Муса, - чур, мой кабинет будет в этой комнате. Платон посмотрел на Мусу и улыбнулся. - Хочешь отсидеться с крысами, когда придут красные матросы с маузерами? Муса немного обиделся. - А ты думаешь, они на Тбилиси успокоятся? Сегодня Грузия, завтра устроят что-нибудь в Киеве, послезавтра здесь громыхнет. Придет какой-нибудь Железняк и скомандует - выходи по одному, лицом к стене становись! Это ведь покойный Иосиф Виссарионович умел перестройки проводить. А нынешний - только уговаривать мастер. Его же первого на фонарь пристроят, потом пойдут по кооперативам и СП. - И сколько ты будешь сидеть в подвале? - спросил Платон, взявшись за ручку двери, но не спеша выходить наружу. - День, неделю, две? Будешь с крысами за кусок хлеба воевать? Муса пожал плечами. Он уже был не рад, что затеял этот разговор. Однако Платон не отставал. - Если так рассуждать, лучше сиди в своем Доме культуры. И хватай куски - здесь тысячу, там две. Зачем мы тогда все это затеваем? Ты пойми - сегодня мы принимаем решение. Когда мы договоримся, обратного пути уже не будет. Ни через подвал, ни через что. Сегодня как раз такой день, когда мы все должны либо плюнуть на то, чему нас учили в школе и детском садике, либо выпить водки и разойтись. Ладно, я понимаю еще, если бы Витька так рассуждал, но ты...
|