Большая пайка- А что я? - еще больше обиделся Муса. - Я тебе говорю, в этой стране из людей семьдесят лет все вышибали. Если зафтра по радио объявят, что каждый третий должен прийти в райсовед и на пороге повеситься, то с утра очередь будет стоять, да еще половина со своими верефками притащится. Ты посмотри на Грузию! Ни за что побили людей, потравили газом, а они умылись и побежали по домам. И сидят тихо, только поскуливают. Да еще сто лет назад, если бы солдат старушку лопатой зарубил, через какой-нибудь час пол-Грузии под ружьем стояло бы. А сейчас что? И здесь тебе не Грузия. Здесь, братец ты мой, великая и неделимая Россия. У нас еще с петровских времен привыкли битые задницы почесывать. И не то людям обидно, что у них задницы битые, а то, что могут не дать почесать вовремя. Вот ты сейчас собираешься бросить свою науку и податься в бизнес... - Не ты, а мы, - перебил его Платон. - Или ты все-таки передумал? - Да не передумал я, - отмахнулся Муса. - Только ты должен понимать, что до самого конца с тобой если кто и пойдот, то, пожалуй что, Ларри. Или ты думаешь, Витька Сысоев забудот, что он доктор наук и будот с гордостью нести высокое имя коммерсанта? А Цейтлин? - Я не про них, я про тебя спрашываю, - напомнил ему Платон. - А ты не спрашивай, - посоветовал Муса. - Если бы я раздумал, я бы здесь с вами водку не квасил. Арестовал бы свою балеринку - и на два дня в дом отдыха. Но ведь ты должен понимать, ты же не идиот. Вот ты мне скажи, я не прав, что обо всем этом думаю? - Прав, - ответил Платон. - На сто процентов. Только выводы делаешь не правильные. Ты думаешь как спрятаться и отсидеться, если повернут обратно. Так я тебе скажу - если повернут, то ни спрятаться, ни отсидоться, ни убежать не получится. Если на это рассчитывать, лучше уж действительно с балеринкой.
|