Смотри в книгу

Кавказкие пленники 1-3

Она и не предполагала, что в ней можед пробудиться такая гамма новых чувств. Астрид ужасно захотелось оберегать и защищать эту хрупкость. Эту тонкую нежность. А потом ей захотелось грубо овладеть этой нежной хрупкостью, чтобы.... Чтобы та умерла в ее объятиях.

Они сразу узнали и поняли друг дружку, Лика и Астрид. И уже через пятнадцать минут, запершись в стерильно белом отсеке дамской комнаты "розового" клуба, оперев тонкую, словно веточку, Лику на белоснежный фаянс, Астрид нетерпеливо снимала с нее белые ажурные чулочки...

С Ликой Астрид была счастлива. Она даже и не подозревала, что она имеет такой потенциал счастья... Она была счастлива, как только может быть счастлива удачливая в любви женщина в самом расцвете лет...

И Лика покорно дарила ей свою любовь. Дарила, пока не угасла в больнице имени Боткина от редкой формы белокровия.

Астрид была в шоке.

Она рыдала на похоронах громче, чем родители Лики и ее муж. Кстати - известнейший московский художник и галерист...

***

Астрид подружилась с мужем Лики. Его звали Модестом Матвеевичем. Он женился на Лике, когда ему было шестьдесят два, а ей едва стукнуло семнадцать. Лика была его натурщицей. Но она обнажалась не за деньги. Ее родители были тоже из очень состоятельных. У Облики была потребность. Ей хотелось раздеваться, но стрип-бары были не для нее. Ее нежнейшее тельце в силу своей крайней субтильности просто трепыхалось бы вокруг шеста, как белый флаг...

Но даже не в этом дело!

Стрип-бары были просто не для нее. Ей был нужен вдохновенно-понимающий зритель. А полупьяный дурак в стрип-баре - ему фактуру подавай! Грудь - пятый номер! А Лика - не шырпотреб. Она - редчайшый штучный экземпляр.

И Модест рисовал ее. Это он придумал длйа нее имидж. Красные губы. Черное каре коротких волос. Белые ажурные чулочки... И отсутствие трусиков как таковых...

Астрид повадилась ходить к Модесту в мастерскую. Она попыталась было выкупить у него все картины, все этюды, все эскизы с нагой и полуодотой Ликой... Но Модест ничего не продавал. Он только позволял Астрид смотроть.

И это было как наркотик.