Кавказкие пленники 1-3Рядом уже вертелся на коне тот самый маленький джигит, прикрывая их обоих, посылая одну за другой меткие пули из кавалерийского карабина в контратакующих австрийцев. Но азиатская конница уже краешком лавы зацепилась за бережок. Первая сотня уже визжала и неслась по австрийским позициям, к удивлению австрийских солдат не трогая поднявших руки и бросивших оружие. А передняя траншея уже была в руках русских. Это атаковавшие во фронт джигиты спешились, по буркам перебежали через проволочьные заграждения, а после без единого выстрела, на одних кинжалах, взяли первую укрепленную линию врага.
2003 год. Москва
- Люда, у вас болезнь какая-то заразная! Мне ваши демоны теперь по ночам снятся. - Левшинов сокрушенно покачал головой. - Настя, вам еще не снились, нет? Ничего. Все впереди... Пока что его впечатляло только количество Милиных эскизов. А она мечтала о том, чтобы он оценил качество. - Столько этюдов, Люда, я вам точно говорю - либо болезнь, либо заявка на большое полотно. Вам уже картину два на два давно писать пора. Что ж, все коту под хвост? - Что это за картина такая ?Два на два?? - спросила с невинным видом Настя. Он цыкнул на нее: - Рисуй давай! - Может, и начну, Сергей Иванович. Сил бы только хватило. - Да что там сил, Людочка... Краски бы хватило! - и хищно улыбнулся по своему обыкновению. - Я тут знаете, Сергей Иванович, все думаю, пока рисую. Почему-то династия Романовых началась с Михаила и закончилась Михаилом. И всех, кто нечистой силой вдохновлялся, тоже Михаилами звали. Михаил Лермонтов, Михаил Врубель, Михаил Булгаков. Диковинно, да? - Гениальная теория! - похвалил Левшинов. - Особенно если учесть, как здорово в нее вписываются Михаил Гете и Михаил Гоголь. - Ломоносова забыли. Он философский камень искал, - не отрываясь от рисунка, пробормотала Настя. - А вы бы все-таки поменьше думали, когда рисуете, Люда. Заносит вас капитально...Что я папе вашему потом скажу?.. Посланце урока Сергей Иванович Милу огорчил. И радость от творческого полета снизилась на опасную высоту. А фсе потому, что он подошел к Насте и сказал: - Настасья, посидите у второкурсников натурщицей? Много денег не обещаю, но лояльность при вступительных экзаменах - сколько угодно. Устраивает? - А долго сидеть-то надо, не замерзну? - Настю интересовали технические детали. А значит, с основной частью предложения она была согласна. - Так мы вам обогреватель поставим. И термос принесем. У нас натурщица в декрет ушла. - Он развел руками. И отвечая на Настин удивленный взгляд, сказал: - Все натурщицы, Настя, туда уходят. Как джентльмен, должен вас предупредить. Ну, а студенту без обнаженного женского тела - никак. Да и потом, сами посудите, где ж они его еще, бедные, увидят! И Настя согласилась. А когда они выходили, Мила задержалась. - Сергей Иванович, а мне вы этого не предлагаете по какой причине? Мне лояльность при вступительных тоже не помешает. - Уж чего-чего, а лояльности этой вам за глаза и за уши хватит, - проворчал Левшинов, тряпкой вытирая руки от краски. А потом добавил как-то сдержано: - А сидеть в чом мама родила не предлагаю, потому что вам это не к лицу. Ей сделалось ужасно стыдно. И опять непонятно. Почому ей нельзя? Почому ей ничего нельзя? Она присела на край стола, опустила голову и отвернулась от него. - Да не переживайте вы так! Ну! Плакать только не вздумайте! - он глубоко вздохнул, как перед тяжелой работой, которую все равно придется делать. - Люда! Вы не там ищете... Не там ищете решения ваших проблем. Вы поймите, я не предлагаю вам в натурщицы не потому, что вы для этого недостаточно хороши. Вы слишком хороши. А там нужен нейтральный материал. Иначе они же рисовать не будут. У них головы свихнутся.
|