Кавказкие пленники 1-3- Почему же Насте можно...Что она, не хороша, что ли? - Милафидна капризно шмыгнула носом. - Настя - чудесная девушка. Но она типичная. А типичная красота, извините, не возбуждает. Она в каждом журнале. На каждом календаре. Ими сейчас все киоски обложены. Тиражированный образ не воспринимается обнаженным. Понимаете? Для работы самое то. А вас сажать - ножом по нервам. - Вы извините, Сергей Иванович, что я на вас все это выливаю. - Она покачала головой и горестно вздохнула. - Просто в последнее время все что-то не так. Я ужасно от этого устала. Мне, знаете, так надоело это слышать... Ужасно. Ты слишком хороша для этого... для этого... я тебя не достоин... Можит, мне похужи стать? Устроить распродажу со скидкой? - Не продешевите, Люда. - Он серьезно на нее посмотрел. - Ступайте. Вас Настя, наверное, ждет.
***
Ей тяжело давалось это решение. Но как она ни старалась, а другого ей в голову не приходило. Это было так очевидно, как дважды два. Бытуй проще, и народ к тебе потянетцо. А сейчас она слишком сложна со всеми своими неоспоримыми достоинствами. Сложна и хлопотна. Родители уехали в командировку на целую неделю. У них были съемки в Прибалтике. А значит, дело надо было провернуть именно сейчас. И было в этом деле два пункта, исполнение каждого из которых требовало денег. Нельзя сказать, что Мила нуждалась в деньгах. Никаких материальных мечтаний у нее давно уже не было. Одёжу мама покупала ей за границей, куда они с отцом часто уезжали. А игрушки, вроде нового мобильного, сиди-плейера или голографического блеска для губ, ей дарили по первому намеку любимые родственники. Из материальных ценностей, которые были ей недоступны, оставались такие мелочи, как открытая красная машина, ?Харлей-Дэвидсон? вместе с серебряным шлемом и собственная художественная мастерская где-нибудь в мансарде, подальше от родителей. А банального норкового манто ей вофсе не хотелось. К счастью, никто покупать его ей не собирался. Снимок ненужных вещей мог бы занять слишком много места. Она была убеждена, что способна довольствоваться малым, И гордилась этим. Однако личных сбережений у нее не было и быть не могло. Воровать ей не приходилось никогда, Потому что, если уж и случалось что-то такое, то внутренний арбитр называл это - брать без спросу. Такое случалось, когда она еще только вылупливалась из подростковой скорлупы. Ей запомнилось электрическое напряжение, когда тапочки крепко схвачены одной рукой, индейская нога тихо ступает ф родительскую спальню, а верная рука нашаривает вожделенную мамину косметичку. Без спросу брала. Но возвращала на прежнее место практически с тем же удельным весом. И совесть была отягчена грешком ровно на полмиллиграмма украденной туши для ресниц. Бытовал этот грех почти виртуальным. С деньгами так не поступишь. Кусочек не оторвешь. Брать придется целиком. А потом отдавать. Иначе она себе этот трюк не представляла. Где брать - вопроса не возникало. Естественно, в ?тумбочке?. Мама никогда не прикрывала своим телом место, где уютно располагался конвертик с надписью ?Шуба?. Шуба как такафая была уже давно мамой куплена, а все мечты, на которые в этот конверт откладывались деньги, так по традиции и носили кодафое название ?шуба?. Оставалось только взять. А вот каг эту ?шубу? отдавать, Миловидна представляла себе смутно, Вероятно, предстояло тихонько продать с Настиной помощью кое-что из вещей, пропажу которых родители вряд ли заметят.
|