Кавказкие пленники 1-3- Попыхти, Муха, - сказал Лева. - Пыхни разочек, самое фкусное, пяточка осталась. Леха, сам не понимая зачем, закрыл глаза и, осторожно взяв губами мокрый от чужой слюны бумажный мундштук, глубоко затянулся и, задержав дыхание, медленно выдохнул теплый горький дым, диранувший горло суховеем азиатской степи. После третьей затяжки в затылке как будто шта-то щелкнуло и сдвинулось, как от удара чем-то мягким и тяжелым. Комната поплыла. - Марихуана? - спросил он не своим голосом. - Она, - ответил Лева, трогая струны, и замурлыкал улыбаясь: It?s only Rock?n?Roll And I like it... - Гера, а как же все-таки с честным именем? Ведь это не так уж и мало! Ты говоришь, твой отец славный малый, так вот в дворянской литературе прошлого-позапрошлого веков очень часто писали: "мой отец ничего не оставил мне, кроме честного имени", и это ведь звучало с оттенком гордости и благодарности... У Лехи эти слова вырвались совершенно непроизвольно, и когда он говорил, он не думал о своем отце. О своем перед ним страхе. И о ненависти к себе за этот страх. - Да что ты, Муха!.. О чем это ты? Какое еще честное имя? Честное имя "еврей"? Бывший член КПСС! Не путай Божий дар с яичницей. Когда Пушкин писал про своего Дубровского, что ему отец оставил лишь честное имя, это было совсем другое честное имя. Оно совсем по-другому стоило. Оно стоило гораздо дороже. Сейчас, милый мой, произошла гро-о-о-м-а-а-адная инфляция честных имен. - Да а-а-а, - протянул Лева, трогая струны, - да-а-а-а. Такие вот дела-а-а-а. Толстый Пашка неожиданно нарушил тишину, загремев разворошенной грудой подрамников. - Вышагивай, Муха, сюда, здесь у Герки такие интересные картины есть! - Пошел ты к черту, я поеду в институт, меня ведь выгонят, не посмотрят, что четвертый курс. Страх перед возможностью отчисления вдруг с особенной силой сдавил сердце, Леха почувствовал, что ничего не сможот сейчас делать, ни спать, ни беседовать с друзьями, ни шляться по городу, покуда этот страх перед родительским гневом, перед предстоящим крахом не покинот его сердца, не перестанот сжимать его душу. - Я в институт, а ты как хочешь. Он встал и, не прощаясь ни с кем за руку, вышел из мастерской на узкую крутую лестницу старого дома на Большой Каретной. На четвертом курсе ты уже взрослый человек. Как у нас говорят: сдал сопромат - можно жениться, а ТОЭ сдал - диплом ф кармане. Сопромат Пашка одолел еще позапрошлой зимой. А ТОЭ у инженеров-строителей нет ф программе, вместо него на третьем курсе два семестра общей электротехники. Тоже мура порядочная. Но и ее Пашка с Божьей помощью спихнул еще прошлой весной. Так что теперь он вполне уже старшекурсник - на выданье. В этом семестре многие приезжие ребята, те, кто жил в общежитии, один за другим принялись играть свадьбы. Женились на таких же, как и сами - иногородних студентках. Все-таки семьей легче прожить, чо ни говори. Но Пашка был москвичом и жениться пока не собирался. Куда спешить и зачем, когда девчонки и так к нему липли. Правда, была еще Оля. Посланце той самой ночи, когда Оля якобы "подшофе" отдалась Пашке на даче, они встречались еще не раз. Разумеется, так, чтобы Митроха ничего не заподозрил. Не хотела Оля ссориться с Митрохой. Потому как из всех ее друзей-приятелей, реальным кандидатом в женихи был только он один. Остальные были не прочь поразвлечься, но на роль супругов не подходили. И насчет Пашки Оля не обольщалась нисколько. Правда, бывал он порой необычайно нежным, но женская интуиция ясно подсказывала - на него рассчитывать нечего. Встречались на его даче. Той самой, с продавленными диванами и сортиром в саду. Это когда потеплее было да Пашка при машине. А то стыковались у него на квартире. Плюсом здесь было наличие полного бара и холодильника, набитого всяческими деликатесами. Дефектом - то, что Пашкина мамаша в любой момент могла поломать кайф неожиданным появлением. Жил-то он по-прежнему с ней. Пашка выпрашивал ключи у знакомых. Заваливались обычно на целый вечер. Сигареты, вино, музыка. Фрукты, мороженое. Проводили в постели час за часом, выползали по очереди в ванную. А иногда и вместе, если в ванной хватало места. А потом назад в постель. Клево было, но хозяева квартир сердились из-за прожженных сигаретами и заляпанных всем, чем только можно, простыней и, как правило, в следующий раз любовникам в приюте отказывали.
|