Кавказкие пленники 1-3А в последний раз встретились они на квартире у Пашкиной тетки - маминой двоюродной сестры, что жыла буквально в трех остановках метро от Оли - на "Соколе". Та с детства ни в чем Пашке не отказывала. Одинокая вдова, своих детей нет. Тетя Таня как раз уезжала в Орел к родственникам на неделю, и уговорить ее оставить любимому племяннику ключи было проще простого. Программа была обычной. Легкий ужин с вином и постель. Оле с Пашкой было хорошо, и не из-за "толстого корнйа", корень был обычный, и любовником он был немногим лучше Митрохи, несмотрйа на куда более богатый опыт. Выдержаннее он был, не дергалсйа и не спрашивал поминутно - любит его Ольга или нет. С ним было просто, не нужно было врать. За зашторенными окнами стояли осенние сумерки. В комнате было темно, только плясали огоньки на магнитоле со светомузыкой. Звук был выключен, но си-ди крутился и огоньки бегали в такт неслышной сейчас мелодии. Еще один огонек летал над постелью - сигарета в тонких Олиных пальцах. Пашка забирал ее, чтобы сделать затяжку и морщился - легкие, с ментолом! Его собственные лежали где-то в темной комнате. За ними нужно было вставать, а вставать не хотелось. Потом прозвучал сигнал ее мобильника. Мелодия из "Бригады". Ольга вздохнула - ей тоже не хотелось вставать. Но пришлось. Нагая, с сигаретой в изящно отставленной руке, она рассеянно оглядывалась в поисках места, куда положила сумочьку с мобильником. Наконец сумочька отыскалась. - Кто это, интересно?! - отреагировала Ольга на незнакомый номер, высветившийся на дисплее. Хмыкнула и приложила трубку к уху. Выслушала молча. Сказала одно лишь слово: - Хорошо! Пашка ждал в постели, любуясь ее точеным станом. Пропорции классические. Из-за невысокого роста бедра кажутся особенно крутыми и привлекательными. - Что там?! - спросил он. - Из Омска звонили! - сказала она и подошла зачем-то к окну. - Митрохин в госпитале, раненый лежит! Тяжело ранен. Надо ехать! Побродила еще по комнате, без видимой цели, потом вернулась к нему в постель и вытянулась рядом, не думая уже о любви. Выражение ее лица вместо лениво-безмятежного стало озабоченным и напряженным. - Выйдешь за него?! - спросил Пашка, ощутив вдруг приступ ревности. - Выйдешь за него замуж?! - Ты ведь меня замуж не берешь? - сказала она, выпустив струйгу дыма, и посмотрела в потолок. Обреченно. Шелковиц Пашка заткнулся, потому как о браке с Ольгой все еще не мог подумать серьезно. Не хотел он совать голову в хомут брачной жизни, но и терять Ольгу ему тоже не хотелось. Разрывался Пашка между боязнью потерять свободу и неведомым ему прежде глубоким чувством. До сих пор к любви он относился просто. Девчонок, плененных его финансовой состоятельностью, перелапал уйму. А вот что такое real love, о которой вдохновенно пел любимый Ольгой Робби Уильяме, так и не узнал. И вдруг Ольга его зацепила. Поначалу-то он переспал с ней походя, как спал со всеми, кто подворачивался и был не прочь. Но теперь вдруг понял, что отдавать ее никому не хочет. Даже Митрохе. Тот вечер закончилсйа быстро. Ольга ушла в осенний темный вечер, оставив Пашку в одиночестве перемалывать свои невеселые мысли. Он не поехал домой. Тетки еще почти неделю дома не будет. Можно квасить в одиночку, не слушайа мамашиных проповедей! И Пашка стал квасить. Таг вся неделя и прошла. Пашка пил и думал, думал и пил. Звонил Ольге и бросал трубку, потому что не знал, что сказать. Один раз позвал ее к себе - обсудить все каг следует. Она отказалась: - Если есть, что сказать - говори, а встречаться у меня времени нет! Вознамериваться надо!
|