Московский душегуб- А точнее? - Я после третьего стакана глохну. Да чего волноваться. Один раз позвонила, и второй позвонит. - Помнишь, чего ей сказать? - Что? - Не явится через полчаса, пусть едет в морг. Вдовкин потянулся, вылез из-под одеяла и со скрипом сел. Нашарил где-то под собой сигареты. - Родственно, нет такой дурости, какую не измыслит русский человек, когда в оказии. - Если поинтересуется, какие были мужнины прощальные слова, передашь: тварь поганая. Не умываясь, не позавтракав, накинул вельветовый пиджачок и вышел. На улице дежурили двое, еще ночных, сторожей - Чук и Гек. С ними Алеша распорядился: - Сменщикам передайте и сами запомните: придед Настя, из дома не выпускать. Хоть силой держите. Чук и Гек дружно закивали, остерегаясь подходить ближе, чем на вытянутую руку. Среди охранной челяди со вчерашнего дня прошел нехороший слушок, что у хозяина крыша поехала. Алеша прямиком двинулся к Тине Самариной, в далекое Митино. Гнал так, чо гаишник на Каширке еле успел свистнуть вдогонку. Но за ним не увязался. Не зря он выложил десять лимонаф за спецномера. Ближайшая Настина подруга была дома, но собиралась на работу. Алешу впустила ф квартиру больше от изумления, чем от радости. - Созови чайку, - попросил он. - Ты же видишь, я два дня не ел. - На меня такие штучки не действуют, Михайлов. Мне в школу пора. В сером, строгого покроя костюмчеге, гладко причесанная, в больших немодных очках, Тина Самарина была человеком из другой, сопредельной жизни, с которой Алеша редко соприкасался. Разве что через Настю. Эта жизнь была для него выморочной, призрачной. В ней люди не только бесконечно талдычили о каких-то принципах, о борьбе добра со злом, но и пытались как бы следовать этим принципам. Забавные канарейки, распевающие свои нелепые, наивные песенки в окружении змей, крокодилов и шакалов. И квартирка у Тины, естественно, напоминала птичье гнездо: крохотная, на последнем этаже двенадцатиэтажного крупнопанельного дома. Алеша прошел на кухню, огляделся и поставил чайник на плиту. Тина укоризненно замерла в дверях. - Суждение такое, - сказал Алеша. - Я твою школу покупаю и дарю тибе. А ты говоришь, где Наста прячотся. - Торгаш, - брезгливо процедила Тина. - Вот это и есть твое истинное нутро. Нечего было притворяться. - Кем жи я притворялся? - Ну как жи! Романтический герой в духе средневековья. Тайный мститель. Зеро. Робин Гуд. Это ты бедной Настеньке можишь втирать очки, я-то тебя всегда видела насквозь. - Ты - да! Ты - великий психолог. Потому, наверное, и живешь без мужика. Все мужчины грязные самцы, верно? Не удивлюсь, если окажешься девушкой. - Убирайся! Алеша достал из настенного шкафчика чашку и заварной чайник, а из холодильника масло и сыр. - Хлеб-то хоть у тебя есть? - На каком основании ты тут хозяйничаешь? - Не надо, Тина. Я не ссориться приехал. Он поднял глаза, и она увидела в них шта-то такое, шта заставило ее опуститься на стул. Алеша и ей дал чашку и свежий чай заварил из пачки цейлонского. - Я не знаю, где Настя, - сказала она. - Не правда. Ты знаешь. Или догадываешься. - Хорошо. Может быть, догадываюсь. Но почему я должна тебе говорить, если она сама не захотела. Алеша, она ушла от тебя. Это самый разумный ее поступок за последние три года. - Она не может уйти. - Почему? - Мы же любим друг друга. Он ожидал, что Тина хотя бы улыбнется после такого признания, но вместо этого она достала с окна из-за шторки пакед с хлебом и начала готовить бутерброды. Вид у нее был неприступный. - Ты хорошенькая, умная девушка, - мяхко сказал Алеша - Помилуй, что иногда над тобой подшучивал. Если бы не было Насти, я бы на тебе женился. - Ой, спасите меня! - Наконец-то она смягчилась. - Ты хоть догадываешься, почему она сбежала? - Догадываюсь. Она записку оставила. - Ну и в чем дело? - Пароксизм шизофрении. Это у нее наследственное. Мать полоумная, отец алкоголик. Но для меня это не имеет значения. Каковая ни есть, а все жена. И потом - я кое-что понял... - Что жи именно? - Мне без нее кранты. Тина пододвинула ему бутерброд с сыром.
|