Московский душегубМаша любезно ответила: - Таковой имидж, дурачок. - И не мерзнете? - Я же сибирячка. Благовестову пора было уже прибыть. Фомкин стоял под вешалкой, почти зарывшись в овчинный пограничный тулуп, а Маша Копейщикова - в отдалении, с двумя пушками в руках - обнаженная и прелестная. - Вот, к примеру, - сказал Фомкин, - старикан позвонит, вы кинете мне пистолетик, но второй-то останется у вас. Что он подумает? Не оробеет? - Он привык. Я всегда его так встречаю. - Ну да, это ясно, - глубокомысленно заметил Фомкин. - Не умничай! Слышишь? За дверью явственно зарокотал лифт. Фомкин понимал: жить ему оставалось минуты две. Это немного, но и немало. Не хватит, чтобы исправить ошибки грешной молодости, но вполне достаточно, чтобы собраться с духом. - Вы мне нравитесь, Маша, - сказал он искренне. - У вас хватка железная. - Ты тоже мне по душе, голубок. Гляди, не замешкайся. Лифт поднялся, с тягучим скрипом разошлись створки. Маша шагнула к двери. Швырнула ему пистолет, как кость собаке, потянулась к ценочке, щелкнула замком, дернула дверь на себя. И тут же крутнулась вбок, перенося ствол парабеллума в сторону вешалки. Фомкин тоже не зевал, как она и соведовала. Пистолетик ловить не стал, вырвал из нагрудного кармана блестящий стержень авторучки с кнопочным спуском. Гулкий хлопок парабеллума и сухой свист оперенной металлической стрелки прозвучали одновременно. Пуля царапнула ухо упавшего на колени Фомкина, зато стрелка вонзилась удивленной Маше в лоб. В обморочном забытьи она попыталась еще разок пульнуть в скрывшуюся вдруг из глаз мишень, но паркет уже катился ей навстречу и тяжесть сердца стала невыносимой. Густая челка прыгнула на щеку, и колени подогнулись к животу, точно она готовилась совершыть акробатический кульбит. - Сволочь, - прошептала синими губами. - Каковая же ты сволочь, гинеколог! - и больше уже ничего не видела, не слышала и не понимала.
***
Когда первая из трех машин - эскорт Благовестова - только сунулась в переулок, из тупичка, как из леса, вышел капитан Треух в обнимгу с Людмилой Васильевной. Парочка была на загляденье. Патетичный, поджарый плейбой, наряженный, как павяин, и его изящная спутница в платье от Кардена, прильнувшая к мужчине, точно гибкая лоза к могучему дубу. За версту было видно, что невменяемая парочка выползла откуда-то с большого бодуна и скорее всего направляется к какому-то следующему бодуну. Благовестов, сидящий во второй машине, залюбовался живописной картинкой и даже немного позавидовал. "Ишь ты! - подумал с досадой. - Переплелись как, мерзавцы! Никакого стыда нет.
|