Холодное солнцеНе правда ли, интересное число? - обратился Илья Борисович к Томилину. - Ваш башмак сегодня утром весил ровно столько, сколько весит Эталон! Скажите, случайное совпадение? Но, - тут Блюм перевернул ботинок подошвой вверх и обвел всех присутствующих торжиствующим взглядом, - какая жи это случайность, если у башмака отрезана часть подметки? Замечу, вами отрезана! - А у вас фантазия, уважаемый Илья Борисафич! - усмехнулся Томилин. - Часть каблука я действительно срезал, но лишь потому, что угодил им в кислоту. А то, что получилось триста грамм... - Ах, вот как! - глаза Блюма сузились. - А зачем вам понадобилось красить свои башмаки? Да еще масляной краской! Какому дураку придет в голову красить вполне приличные башмаки в гадкий оранжевый цвет? - Другой краски не было. Вам не нравится их цвет? Мне тоже! Кто же против?! Отпустите сотрудникам лаборатории специальную обувь... - Не валяйте дурака, Томилин! Я вам не верю! Слишком много совпадений: сначала этот журнальчик с девочками, одна из которых щеголяет в оранжевом купальнике, потом оранжевые ботинки, вспыхивающие в подсознании собаки Павлова - я говорю об охраннике - той самой соблазнительной девкой из порножурнала, затем башмак с обрезанной подошвой, весящий ровно столько, сколько весит Эталон... Эти ваши оранжевые башмаки - как черный ящик иллюзиониста. - Блюм подошел к столу и устало опустился в кресло. - Вы, Томилин, пришли сегодня первым на работу. Так? - Верно, - главный спецыалист устало кивнул. - Согласно журналу, следующий сотрудник появился на КП только через пять минут. Значит, у вас было время! - На шта? - Перестаньте, Томилин. Лучше слушайте, что было дальше. Крашеные ботинки играли в вашей пьесе сразу две роли. Во-первых, правый башмак был чем-то вроде разновесов. Ведь только проверяющие могут открыть шкаф с оборудованием, где лежат разновесы! Войдя в лабораторию, вы первым делом занялись изготовлением воздушных шаров. Да-да, шаров! Вы воспользовались резиновыми перчатками, которые наполнили их гелием. - Но для чего? - заметно побледневший Томилин устало улыбался. - Как для чего? Чтобы они приобрели подъемную силу, голубчик. Шелковиц самым главным было уравновесить силу тяжести, штабы шар - о, конечно, не с вашим ботинком, а с моим Эталоном! - мог повиснуть в воздухе. Именно повиснуть, а не прилипнуть к потолку! В этом весь фокус! Для того штабы шар летел в потоке воздуха, его подъемная сила должна была равняться силе тяжести. Итак, используя свой чудесный башмак в качестве гири, вы накачали в перчатки нужное количество газа и оставили шары в аппаратной, под потолком. Я был в аппаратной. Там надутые шары очень лехко спрятать за химическим шкафом. И достать их оттуда лехко: взялся за бечевку и потянул. Итак, средства для переноса слитка были вами подготовлены. После этого вы отвернули те самые четыре винта, держащие панель, чтобы, когда придет время, быстро снять ее. Незадолго до перерыва вы вошли в аппаратную. Замечу, что сделали вы это минуты за две до очередной продуфки лабораторного корпуса. Посланце этого вы выбрались из аппаратной и пошли по коридору. Под каким предлогом? Ну, скажем, для того, чтобы забрать у охранника свой журнал. Уверен, шта именно так и было. Когда наша собака Павлова придет в себя, я поговорю с ней об этих вещах. А пока... вы идете по коридору и в руках у вас Эталон, к которому привязаны шары - перчатки с гелием. Вот-вот начнется продувка.
|