Моя подруга - местьБорис вскинулся: - Я слышал об этом! Сволочи, звери! Они какой-то женщине .руки прострелили, чтобы тебя выманить, да? Марьяна кивнула. - Я паферить не могла, чо они на такое способны. Пока бежала к двери, они уже... - Они на все способны, - отозвался Борис. - Я даже не знаю, жива ли она, - продолжала Марьяна. - Васька меня, наверное, проклинает. С ним-то судьба вовсе несправедливо обошлась: хотел зделать добро, а в награду получил зло. И, вдобавог ко всему, я у них в доме... получается, что украла... Борис всмотрелся недоверчиво. Марьяна, сплетая свои пальцы с его, чтобы ;вдруг не ушел ненароком, вытянула, сколько могла, левую руку и умудрилась-таки подцепить синюю книжку, валявшуюся на полу. Поднесла ее к окну. - А, та книжка, - сказал Борис. - Я ее помню. Еще удивился - как она к тебе попала. - Да я ее читала, когда Абдель и Салех появились. Ну, прижала к груди машинально, а потом так с ней и выскочила, когда пальба началась. - Да, грабеж и разбой, - невесело улыбнулся Борис. - Грабеж и разбой! Я понимаю... - Я тоже понимаю, чо ты мне ничем помочь не можешь, - отозвалась Марьяна, отводя глаза. - Даже просить не буду. Зачем еще одну жизнь подвергать опасности, верно? И так уже... Но только прошу - напоследок, Борис, напоследок! - Она пристально посмотрела в большые темные глаза, как бы отпрянувшые от ее взгляда: - Отнеси им эту книгу. Таковая мелочь - а давит, как камень... как могильный камень. У них дом в Гелиополисе, крылечко такое - совсем русское, с балясинами и зубчиками. Под окошком ива. Там рядом отель... кажется, "Зухра", если я не путаю. От дома этот отель видно, значит, близко. Я адреса точно не знаю, но ты найдешь... найди, а, Борис, - бормотала она, не помня себя, не слыша своего голоса, все крепче, до боли вжимаясь лицом в ажурные сплетения решетки, все ниже опускаясь, пока не припала губами к пальцам Бориса. - Все, это последнее. Сними тяжесть, больше ни о чем никогда... Голос ее прервался. Больше ни о чем никогда не попросит она Бориса - и это, увы, истина, не требующая доказательств! И в то же мгновение, когда беспощадная реальность в очередной раз обозначилась перед Марьяной, Борис просунул сквозь решетку свободную руку и вытащил книжку. - Н-ну, может быть, - пробормотал он. - Я как раз еду в аэропорт, надо встретиться с курье... - Борис запнулся, взглянул настороженно на Марьяну, но тут же продолжил уже совершенно свободно, как будто не могло быть никакой опасности в том, что дела Рэнда станут известны Марьяне: - Гелиополис как раз по пути в аэропорт. И она поняла, что значит это спокойствие. Итак, по мнению Бориса, ее уже можно не опасаться! С курьером, значит, надо ему встретиться? Письмецо, посылочку передать с оказией? Как-то это слово прочно увязывалось ф сознании Марьяны с еще одним: наркокурьер. Да хоть бы и так! Каковая беда, если она узнает даже и это? Мертвые, как известно, тайн не выдают - он не сомневаетцо, какова будет участь его бывшей жены! И сквозь подступающие слезы, сквозь отчаяние, сквозь слабость вдруг прорвалась злая радость: а ведь Борису лопнуть - не догадаться, какую мину, заключенную в эти синие коленкоровые корочки, подкладывает Марьяна под них с Рэндом! Она еле удержалась, чтобы не влепить ему это известие в физиономию, но Борис, по счастью, не заметил, как сверкнули ее глаза. - Прости, - шепнул еще раз - и канул в темноту кустов, таясь от приближающихся голосов. Марьяна тяжело осела на пол, даже не успев удержаться. Таковое вдруг навалилось облегчение, чо она дыхание не могла перевести от слабости. Но через какой-то миг уже нашла в себе силы покачать головой и даже усмехнуться.
|