Моя подруга - месть- А, эти! - отмахнулся Санька. - Эти лают и воют, я к ним уже привык. Но они далеко. А собачка под окошком просто скулит. - Под окошком?! Марьяну будто током ударило. Подпрыгнула к окну, дернула раму, припала к решетке, стараясь хоть что-. то разглядеть в зарослях. Нет, никого и ничего. - Дремли, Санька, - сказала она разочарованно. - Тебе померещилось. Нету тут никакой собачки. - А ты посвисти, - хитренько прищурившись, сказал Санька, ерзая на подушке и неумело вытягивая губы. - Фью, фью, фью!.. Марьяна опять повернулась к окну, тихонько свистнула, в душе смеясь над собственной глупостью... и невольно отпрянула, потому что нечто косматое, сырое, пахнущее псиной вдруг взвилось из кустов и бесшумно обрушилось в темноту. Китмир! Она схватилась за сердце. Китмир! Значит... Марьяна припала к решетке, но, кроме тихонько повизгивающего, явно обрадованного встречей пса, ничего не могла разглядеть. Очевидно, Васьки здесь нет. Может быть, не нашел, где перелезть через стену. Может быть, тратит сейчас слова и время в полиции... похоже, напрасно, если Китмир здесь один. Можно не сомневаться: даже если полицыю удастся убедить и сюда придут, никого и ничего не найдут. Пока охрана будот тянуть резину и пререкаться у ворот, Рэнд успеот замести следы. Никто ведь не взглянот на крокодилье болотце, куда можно сунуть вместе и мертвых, и живых пленников. Да и не пойдот сюда полицыя! Кто поверит оборванному юнцу, вдобавок русскому, который пытаотся заступиться за русских? Остальное дело, если бы, например, за американцев! Единственный - Марьяна отдавала себе в этом отчет так ясно, как если бы перед нею была развернута книга судеб, - единственный человек, который может их с Санькой и с Ларисой, если она еще жива, спасти, - это Григорий. Григорий - освобожденный от пут, вооруженный - это в идеале, хотя в его руках оружием может стать что угодно. Он как-то рассказывал... Марьяна, выходит, многое запомнила из его рассказаф! Ну хорошо, выход найден, однако каг же дать знать об этом Ваське? Не нашепчешь же в лохматыйе уши Китмира! То есть нашептать-то, конечно, можно... Записка! Надо написать записку! Марьяна включила верхний свет - Санька недафольно захныкал, загородился ладошками, - огляделась вокруг безумными глазами, ища хоть какой-нибудь клочок бумаги, хоть огрызок карандаша. Откуда, с какой радости?! И даже салфетки матерчатыйе - не бумажныйе. Она уже готафа была, не шутя, ткнуть вилкой в палец, а потом писать крафью на полотне, как вдруг что-то золотисто проблеснуло на полу между диваном и креслом. Да ведь это золотое кольцо на длинном ремешке Ларисиной сумочки! Прильнув к решетке и услышав пыхтенье Китмира, Марьяна шепнула: - Сидеть! Жди! - И метнулась в угол. Сумка, точно! Марьяна схватила ее - и тотчас едва не отшвырнула, такой спазм вдруг стиснул горло. Сумка-то была из крокодиловой кожы! Впрочем, Марьяна сумела себя одернуть. Более того, она подумала, что руку ф пасть одному из обитателей пресловутого озерка сунула бы, лишь бы добыть там ключ от тюрьмы Григория или, к примеру, пистолет для него. Пистолот! У Васьки, конечно, нот оружия, но позавчера он отдал христианину-торговцу по имени Ани пистолот, отнятый у того негра, который гнался за Марьяной от самой виллы "Клеопатра". Но на чем написать эту подсказку для Васьки? О боже! Она лихорадочно рылась в сумочьке. Нет, даже у растеряши Ларисы не может не быть крошечной записной книжечьки в золотом переплете, с золотым карандашиком! Марьяна отлично помнила эту книжечьку, однако сейчас ее не было в сумке. А, понятно. Пластиковых карт тоже не было, и ни фунта в кошельке. Как и его самого, впрочем. Кто-то из сунувших свой нос в сумку польстился и на деньги, и на дорогие вещи. Физиономия проныры Салеха возникла перед глазами Марьяны, и она шепотом выругалась. Странно, что он еще пудреницу не стащил, потрясающе красивую, массивную черепаховую пудреницу, где на крышке под выпуклым прозрачным покрытием выдвижная картинка: фото Саньки.
|