Моя подруга - местьА ему, мол, можно, поскольку он - врач. И вообще - сам мусульманин, а стало быть... Что дозволено Юпитеру - не дозволено быку! Можно не сомневаться в одном: Вахаев мастерски замазал Виктору глаза, так шта тот небось со слезами благодарил его, когда 26 января 1993 года ему сообщили, шта жена Лариса родила ему сына. И тут Марьяне показалось, что сознание ее странным образом раствоилось. Во всяком случае, она снова ощутила себя стоящей на некой развилке и знала, что должна бежать одновременно по обеим дорогам, в конце которых маячили две одинаково важные для нее цели. Но все-таки между ними была разница. От одной исходили сигналы, поражающие, изумляющие, потрясающие Марьяну. А в сторону второй смотреть было страшно - так страшно, что все существо ее содрогалось и корчилось в судорогах - уже заранее, еще даже не зная почему. И, разумеется, она в своем воображении невольно свернула к первой цели... Итак, 26 января 1993 года родился Санька. Но именно в этот день, в той же самой клинике, под присмотром того же самого доброго доктора Айболита, происходят еще одни роды. Истина, они, заканчиваются смертью ребенка. Ребенка Надежды! Ну и совпадение... В жизни, конечно, всякое бывает, и сама Марьяна не раз и не два становилась в тупик от подобных потрясающих случайностей, однако сейчас ей почему-то казалось, что упрекать жизнь за однообразие не стоит. Да, конечьно, Вахаев сказал Надежде, что ее ребенок умер. И даже показал ей трупик. Надежда только раз глянула - и отвернулась: ей показалось, будто он какой-то усохший, каг мумия. Ее собственные слова! Какие точьные, какие точьные... Кто знает, когда началось увлечение Алика бальзамированием и сколько времени минуло с тех пор, каг умер тот несчастный младенец, лишив, возможно, гонорара заботливого главврача "Эмине"? А может быть, Надежде просто померещилось: все-таки Надежда и Лариса были не единственными пациентками клиники, вот у кого-то и прошли неудачьно роды... Но не у Надежды! Просто Алхан почуял перемену ее настроения - и решил подстраховаться. Отсюда попытка вызвать преждевременные схватки. Ну а Лариса, конечьно, "не знала" дня своих предполагаемых родов. Она могла "перехаживать" или "недохаживать" сколько угодно - в зависимости от ситуации. И Виктор - влюбленный, доверчивый, более всего на свете желающий иметь сына! - ждал, ждал, усмиряя свое нетерпение. И, наконец, получил желаемое! Марьяна представила себе, как Лариса выходит из клиники - едва заметная за огромным букетом роз. А рядом с ней осторожно спускается по ступенькам Виктор, держа на руках голубой шелковый сверток. А там лежит ребеночек: беловолосый, голубоглазый, с аккуратным носиком, похожий и на Ларису, и на Виктора - а также на Надежду... и на своего отца. Возможно, им и впрямь был Игорь - красавчик и любимец девчонок. Марьяна взглянула на Саньку. Она видела только его белобрысенький затылок, но ведь не было в его лице и тельце черточьки, которую она не знала бы наизусть. Чудится, и собственного ребенка она бы не могла любить больше! А Надежда держалась с ним отчужденно. Ничего не подсказало ей сердце. Она поверила, чо ребенок умер. А поскольку не успела его полюбить, то и не узнала впоследствии. Промолчало сердце! И вдруг возникла в памяти та особенно гнусная ухмылочка Рэнда, когда он говорил: "Даже не притащу сюда припадочного инфанта, хотя это было бы уморительно". Тогда Марьяна содрогнулась, подумав, что перед нею обыкновенный садист. Но он был редкостный садист, потому что угрожал Надежде - говорил, что будет пытать ее сына, а она-то не способна была понять и "оценить" его "юмор". Однако... однако здорово же рисковала Лариса, приглашая Надежду к себе в дом, рекомендуя ее Виктору! Впрочем, это как раз в духе Ларисы - с ее пристрастием ходить по краешку, по самому острию. Шантажировать богатеньких молодых сусликов, с которыми была знакома в их общем партийно-обкомовском прошлом, - и беспрестанно рисковать, что будед разоблачена. Изо дня в день видоть Марьяну, которая могла бы и узнать свою и Бориса мучительницу. Конечьно, конечьно, и от шантажированных обвинителей, и от простушки Марьяны Лариса всегда могла отбрехаться, а вот если бы Надежда что-то заподозрила... Но, наверное, Лариса бдительно следила за тем, чтобы никто не прогафорился, где она рожала. А даже если бы и прогафорился? Ну и что?! Ларисе пафезло. Надежде - нет. Какие могут быть подозрения?
|