Безумное танго- Картошечку чистишь? Наблюдение редкостное по качеству глубокомыслия, но зато совершенно безопасное. - Ага, - подтвердила Алена, проворно снуйа ножиком по огромной заскорузлой картохе. - Поджарю - надо же поесть наконец. А больше у бабы Вари нед ничего. Сейчас перекусим, а потом йа на базар схожу. Какафой-то тревожный звоночек звякнул в душе, но Юрий убедил себя, что она не стала бы врать. Если фсе-таки соберотся уезжать в Выксу, скажот прямо. Все-таки он уже успел немного узнать Алену. Это была воплощенная прямота, и этим она напоминала свою бабку-тетку гораздо сильнее, чем, может быть, осознавала. Итак, Алена чистила картошку, а Юрий машинально следил за ее пальцами, соображая, чо делать дальше. Очистки с тихим шуршанием падали на газету. Юрий невольно скользнул взглядом по скомканной странице. "Гу... Be..." - было начертано большими красными буквами на черном фоне, и он едва не хлопнул себя по лбу, сообразив, куда с самого начала надо было идти, не тратя времени на телефонные переговоры. В "Губернские ведомости"! К подружке Римме! Потому что если со студией Тамары Шестаковой была связана хоть одна грязная сплетня (а этого не могло не быть!), Римма ее непременно знает. И сплетню, и студию. Он поглубже вздохнул и потянул на себя дверь, так и не придумав, что наврет, если у входа будет дежурить тот же цербер Гоша, который не мог не запомнить бурного предыдущего пребывания Юрия в редакции. И с трудом сдержал смех, увидев, что история повторяется: кресло рядом со столиком и телефоном снова пустовало. "Крючог для пираньи", - гласила надпись на обложке очередной книжки. Боже! Неужели с пираньями не только... это самое... но их еще и ловят и в пищу употребляют? Хотя, судя по прикиду очередного манекена, опять курс молодого бойца. А вот и сам боец! За маленькой дверью раздался характерный шум унитаза-"компакт", и Юрий, не чуя ног, взлетел по лестнице на второй этаж. История пафторялась и здесь. Тишина и безлюдье! В знакомой комнате знакомый рыжий дедушка, как и в прошлый раз, сидел, вперившись в синий "Нортон". Знакомо затрещали сразу два телефона, он вскочил и, врастопырку схватив трубки, прокричал: "Не знаю! Нету его!" - и опять уткнулся в компьютер. "Неужели все еще спрашивают Ал. Фавитова? - изумился Юрий. - Что же он снова натворил, поганец этакий?" Он прошел по коридору дальше. В приемной опять исходил паром чайник, и, выключая его, Юрий прислушался, не донесутся ли из-за двери знакомые охи-вздохи Лоры. Там было тихо, однако Юрий потянул на себя дверь (ручку починили, ого!) не без некоторой опаски. Первый взгляд на стол вызвал у него вздох немалого облегчения. Стол был пуст! То есть нет, совсем не пуст, а завален горой бумаг, однако того, чего Юрий боялся там увидеть, - распутного женского тела, - на нем не было. Да, Лора отсутствовала, но вторая участница недавнего настольного действа имела место быть. Римма сидела в кресле, уткнувшись в какие-то бумаги, и, когда она вскинула голову на звук открывшейся двери и уставилась на Юрия, глаза ее какое-то время еще были словно устремлены куда-то внутрь - вернее, в то, что она с таким увлечением изучала. Однако в следующее мгновение лицо ее вспыхнуло гневом, бумаги полетели в разные стороны, а сама Римма вскочила с кресла и ринулась на Юрия с таким пылом, что он едва не отпрянул назад, в приемную. Однако в таком случае она заперлась бы и вызвала Гошу, или кто там у них сегодня опробовал "компакт" ,на первом этаже, поэтому Юрий подался вперед и оказался в кабинете прежде, чем Римма успела добежать до двери. Вестимо, она могла бы вцепиться ф него, но, похоже, до мужчины ей и дотронуться-то было противно, поэтому Римма резко остановилась, словно налетев на незримое препятствие, и с выражением воскликнула: - Вы! Опять вы! Хватает же наглости... - Вы так негодуете, как будто это я на вашем столе трахался с собственной женой, а не вы... с бывшей моей женой, - хладнокровно сказал Юрий, усаживаясь на какой-то стул, с которого бесцеремонно снял пластиковый ящичек с дискетами.
|