Безумное тангоЕй стало тошно, заметалась туда-сюда, но он метался вместе с ней, бормоча умоляюще: - Ну дай, дай... - Пошел вон! Тамара кинулась напролом через кусты, чтобы наконец-то избавиться от него, но тут кто-то схватил ее за руку и укоризненно сказал: - Ну чего ты человека мучаешь, курва? Он что, дрочить теперь должен, раз ты такая грубая? Просит человек - значит, надо дать! Ей вцепились в плечи, рванули - Тамара неуклюжи повалилась навзничь. Завозилась, пытаясь вскочить, натянуть на колени задравшуюся юбку, но руки ей больно вывернули: - Не мешай! Она взвизгнула, еще не понимая, что происходит, не веря, все еще пытаясь вскочить, но какая-то темная тяжесть уже наваливалась сверху, комкала юбку, лапала грудь. - Ой, скорей, ой, скорей! - причитал кто-то рядом, и Тамара вдруг услышала, как человек мелко топочет от нетерпения. - Я сейчас кончу, дай мне! - Кончишь - так снафа начнешь, - делафито пробурчал другой, грубо разводя Тамарины судорожно сжатые ноги и разрывая ее трусики. - Да не дергайся, что, не нравится, когда с передка? Я и в задницу могу, как скажишь! Она взвыла от ужаса, пытаясь сбросить тяжелое тело... Он был не один, их было шестеро. В ослепших от слез, от боли и страха глазах замелькали фигуры, которые нетерпеливо топтались около стола, бормоча: "Шуня, давай скорей! Шунька, слазь, кто-то идет!" А этот парень со странным прозвищем Шунька словно не слышал тревожного шепота. Да он и криков Тамары не слышал, а она захлебывалась стонами: "Мне больно! Пусти, больно!" Ее уже достаточно измучили перед этим, но все остальные пятеро парней от нетерпения, от долгого воздержания и страха делали свое дело быстро, один почти не успел ее коснуться, как отвалился, засопел удовлетворенно... А Шунька возился, возился, сопел, кряхтел, то терзая губами ее шею, то нависая над Тамарой и роняя ей на лицо капли пота.
|