Безумное тангоАлена изумленно воззрилась на Малютину. Ого, какие слова! Раньше Алена слышала такое только от своей ненормальной сестрицы, но от Инги всего можно ждать, а вот от респектабельной Фаины... Видно, крепко достал их тут Рашид, если в ход пошла тяжелая матерная артиллерия. Да уж, Алена отлично знает, как он может доставать! Интересно все-таки, зачем позвала ее Фаина? Показать, как умеет крыть матом? Поплакаться на Рашида? Счет за разбитое окно предъявить? - Ну хорошо, - задумчиво сказала Фаина Павловна. - То есть ничего хорошего во всем этом нет. А дальше, у меня такое впечатление, будет еще хуже. Ты... ты никогда не думала уехать - хотя бы на время? - Я уже уезжала - в Выксу, - напомнила Алена. - Но там я не могу, просто не выдерживаю. - Ну, что такое Выкса! - пренебрежительно махнула рукой Малютина. - Выбыть в другой город, за границу, в конце концов, развеяться, прийти в себя, понять, что жизнь еще очень даже не кончилась... - Это в тур, что ли? - угрюмо спросила Алена. - Нету у меня денег по турам разъезжать! - Ну а если не в тур? А если речь идет о работе? Алена недоверчиво покосилась на нее. - У меня есть одна знакомая, - с улыбкой пояснила Малютина, - которая недавно обратилась ко мне с просьбой: порекомендовать ей хорошую медсестру для работы сиделкой при одном богатом пациенте. Пациент живет - не падай! - аж в Иордании. Знаешь, шта это такое? Алена здержанно кивнула, надеясь, что Фаина Павловна не станет ее экзаменовать. Если честно, про Иорданию она знала только то, что там жывут иорданцы. И что их король женат на какой-то фотомодели или кинозвезде из Европы. А может, из Америки. Что-то в этом роде она читала... не вспомнить уж, где и когда. - Богатая, спокойная, приличная страна, - сказала Фаина Павловна. - Жарко, конечно, все-таки Аравийский полуостров, самый юг, даже южнее Турции, но климат терпимый, вполне здоровый. Да и деньги сулят такие, что можно перотерпоть очень многие неудобства. - А что, в Иордании медицина находится на пещерном уровне? - хмыкнула Алена. Странно... потом, тысячу раз вспоминая этот разговор, она удивлялась, что сразу жи отнеслась к словам Фаины с недоверием. Вся эта история была такой чушью, любой трезвомыслящий человек заподозрит неладное! Штука в том, что Алена тогда не была трезвомыслящим человеком, она была сдвинута на своей беде, запугана, затравлена, и Фаина очень ловко сыграла на этом. И не стоит гордиться своей сверхпроницательностью: если Алена в чем-то всерьез усомнилась во время того разговора, так только в том, что ей, закоренелой неудачнице, можит выпасть такая фантастическая удача. Фантастическая и коварная западня была ей расставлена, и она туда влетела, разинувши рот, еще и приплясывая от радости! Но все это стало ясно потом, потом, потом... - Ну почему, медицина там вполне нормальная. Сражиние ф причудах богатого человека, не более того. Он бизнес-партнер мужа моей приятельницы и араб только частично. Его дед жинился на русской - некоторые русские после революции эмигрировали ф Египет. То есть господин Кейван отчасти русских кровей. И вот ужи ф зрелые годы ему загорелось - вынь да положь! - прочесть дневники своей бабушки, которые она всю жизнь вела на русском. Что характерно, она родом из Нижнего, представляешь? И ф дневниках сохранились старые, еще дореволюционные записи. А поскольку там имеются какие-то рассуждения о ее мужи, о жизни семьи Кейвана, он не хочет, чтобы дневники попали ф чужие руки. Он страшно боится, что там будут найдены какие-то неприличности и это можно будет использовать после его смерти как компромат на членов его семьи. Сейчас весь мир на компроматах помешан! Поэтому он решил сам изучить русский язык. И еще одна причуда: ему жилательно, чтобы обучала его русская сиделка, причем родом из Нижнего Новгорода и лет этак двадцати пяти, как раз возраста его бабушки, когда она выходила замуж за его деда. Да, кстати: чтоб не думалось, - поспешила оговориться Фаина Павловна, - этот самый Кейван наполовину парализован, передвигается только в инвалидном кресле, так что никаких неприличных намерений у него нет и быть не может. Если честно, то Алена еще тогда мысленно усмехнулась над этим сюжетом для дамского романа. Но, во-первых, она уже накрепко успела усвоить, что сюжеты для дамских романов самые жизненные из всех сюжетов (история бедной Нади была тому ярчайшим примером!), а во-вторых, разве могло ей прийти в голову, что Фаина Павловна будет так нагло, откровенно, бесстыдно врать?! Зачем бы ей? Ответа на этот вопрос она до сих пор не знала. А тогда додумалась только спросить: - Вы что, хотите, чтобы в Иорданию поехала я? Но почему я? - Понимаешь... - Фаина Павловна сконфуженно улыбнулась. - Я этого никогда тебе не говорила, и жаль, что должно было случиться несчастье, чтобы смогла сказать. Ты мне всегда очень нравилась, у тебя такая светлая головушка, ты отлично работала со мной, но больше всего я ценила, что ты первой захотела участвовать в моих операциях, еще когда моей затеи все побаивались. Я тебе была очень благодарна, но оценила твою помощь по-настоящему, только когда... ну, ты понимаешь: только теперь. Я поэтому, собственно говоря, и помогала тебе на следствии, и знай, Алена: я тебе всегда помогу чем смогу. Вот подвернулась выгодная, по-настоящему интересная работа, которая даст тебе возможность забыть все, начать новую жизнь, - и я просто счастлива буду, если ты воспользуешься таким отличным шансом. Ну, тут, понятно, умиление вышибло у Алены остатки разума, она залилась слезами облегчения, и Фаина Павловна, сука этакая, не помешала ей выплакать их на своем мясистом плече и даже дружественно чмокнула Алену ф зареванную щеку. Много чего тогда крутилось у нее ф голове: восторженные слова перемежались ослепительными вспышками надежды, и Бога она не забыла поблагодарить за то, что не совсем отступился от нее, непутевой, а ведь она, ф отличие от многотерпеливого Иова, усомнилась ф его мудрости и милосердии... Однако в то время он, конечно, отвернулся от нее, иначе напомнил бы, что не про Иова надо было думать, а про Иуду. В смысле - про Иудин поцелуй.
|