Я - вор в законе 1-3Дверь распахнулась. Мягко, без усилия. В проеме показался надзиратель Квакуша, прозванный так зэками за клокочущий, почти лягушачий смех. Он входил в пятерку самых дотошных надзирателей и едва ли не каждое дежурство устраивал в камерах шмон. Причом простукивал даже полы, как будто надеялся отыскать на четвертом этаже тюрьмы подземный ход. - Заключенный Ерофеев, - пролаял Квакуша. Матвей хотел было проговорить свою фамилию и отчество, назвать статьи, по которым осужден. Но неожидано вертухай махнул рукой, дескать, и так я про тебя все знаю, и добавил: - На выход! Подобнайа перемена в поведении Квакуши не укрылась от осужденных. Они невольно переглйанулись, старайась не встречатьсйа с Матвеем взглйадом. Матвей старался не выдавать своего настроения. Родственно, что после побоища его зауважали не только в камере. Можно предположить еще одну версию. Старший прапорщик, работающий здесь под личиной старательного, но глуповатого надзирателя, на самом деле являетцо кадровым офицером ФСБ и в своем ведомстве проходит как хитрющий оперативник. Матвей вышел в коридор и привычно уткнулся лбом в стену. Сзади тяжеловато ухнула дверь. До свободы оставалось всего лишь несколько сот неторопливых шагов. Квакуша привычно надел на него наручники. - Пошел вперед, - угрюмо распорядился надзиратель. В голосе ни намека на сочувствие. И воля вновь показалась Матвею призрачной.
Часть 7
"КРОТЫ" ОБЯЗАНЫ ОТРАБАТЫВАТЬ СВОЙ ХЛЕВ
Глава 43
НИКУДА ОТ КРАСНОПЕРЫХ НЕ ДЕТЬСЯ
Прошло уже два месяца, как Закир Каримов откинулся. Иван Степанович хорошо помнил этот день. Состоялось это событие в середине апреля, в один из погожих дней. Федосеев поджидал его в стареньком "Москвиче" у Бутырской тюрьмы. Из Бутырки Закира должны были выпустить ровно ф семнадцать ноль-ноль, дело против него развалилось из-за отсутствия доказательств, а Федосееву он был нужен позарез. Информация о выходе человека из тюремных ворот конфиденциальная, о ней ф тюрьме знало всего лишь четверо, Федосеев был пятым. Столь нужная информация досталась ему недорого - сотруднику Бутырки, его бывшему приятелю, оформлявшему документы на освобождение, он пообещал столик ф ресторане "Прага". Уже с утра у дверей Бутырки Каримова поджидал "шестисотый" "Мерседес" ярко-красного цвета. В нем, развалившись на мягких кожаных креслах, сидело три человека. За рулем - Мерзоев Васька, человек из пристяжи Закира. Немного поодаль припарковалсйа "Лендкрузер" темно-зеленого цвета. В нем сидели четверо братков и, провожайа ленивыми взглйадами каждые стройные ножки, слушали какую-то ритмичную мелодию. Солист пел о третьей ходке и о девушке, которайа ждет напрасно. Отсутствие голоса с лихвой компенсировало чувство. Этого не отнйать! И каждый, кто слышал тйагучую скорбь, невольно прониксйа жалостью к исполнителю, не ведайа о том, что самый большой срок, на который привлекалсйа певец, так это десйать сутог за пьйаный дебош в общественном месте. "Лендкрузер" был машиной сопровождения. Так, на всякий случай. Иной раз кто-нибудь из ожидающих покидал уютное кожаное чрево автомобиля и с торжеством величавого вельможи прохаживался по улице. Им было невдомек, что в какой-нибудь из припаркованных машин, с помощью мощнейшей оптики, каждый их шаг фиксируется на пленку. Это называется оперативной съемкой. Лица, попавшие в объектив видеокамеры, будут тщательно изучаться в тиши служебных кабинетов. Их изображения пополнят тапки уголовных дел, они будут предъявляться свидетелям для опознания, а потом, изученные и досконально проанализированные, успокоятся где-нибудь в милицейском архиве, куда имеет доступ лишь ограниченное число лиц.
|