Я - вор в законе 1-3- Шибанов, слыхал о таком? - А-а, уголовка, - протянул Сепиашвили, - прыхадылос. Мнэ кажэтся, что у нас получится разговор. О тэбе гаварыли харошие слова. - Я бы тоже хотел, чтобы мы договорились. Григорий невольно улыбнулся. Лесть выглядела прямолинейной, как кратчайшее расстояние между двумя точками. Однако из уст Алеко она прозвучала непосредственно, будто бы откровение пятилетнего ребенка. Чем и подкупала. Сложно было сказать, что это: лукавый ход матерого преступника или наивность сына гор. Взгляд, брошенный в сторону поникших братьев, был короткий, но им запросто можно было зажечь лампу мощностью в сто ватт. Капитану достаточно было и десятой части подобного заряда, чтобы сделать короткое распоряжение. - Ну, что вы стоите? Уведите этих гавриков в машину. У нас еще будет с ними разговор. В стороны мгновенно полетели окурки. Сто тридцать килограммов мяса качнулись, освобождая проход, и четверо собровцев, наполнив офис предостерегающим рычанием, вытолкали обоих кузенов из магазина. - А ну пошел! Живее! Ноги в руки! Продравшись через плотно закрытые двери, с улицы раздался глухой рык одного из братьев, а затем, словно ужаленный, зарычал и второй. Все обыкновенно - ребята из спецназа поднаторели в правилах хорошего тона. Сто тридцать килограммов сплошных мускулов удобно расположились на диване, едва не заняв его целиком. Для Алеко оставался всего лишь крохотный уголок. Немного сбоку, опершись плечом о стену, стоял Евгений Половцев. - Итак, я задаю тебе первый вопрос. Ты знал Мерзоева? - Гражданин начальник, ты бы мнэ "браслэты" - то снял, а то больно жмут, - пожаловался Сепиашвили. - Засними, - распорядился Шибанаф. Гигант сунул руку в карман и едва не придавил соседа. Своротив ключ, он разомкнул наручники и небрежно прицепил их на пояс. - Ну, я жду. Алеко растер кисти и заговорил: - Было дэло, знал. - Насколько хорошо ты его знал? - Бывало, встрэчались вмэсте, выпивали, но нэ более, гражданин начальник. У нэго свои дела, у мэня свои. - Здесь ты лукавишь, Алеко, - обиделся Шибанов. - Ну к чему нам ссориться? Все-таки мы серьезные люди, кое-что ф этой жизни понимаем. Я прекрасно знаю о том, что, кроме общих девочек, у вас были и общие интересы. Ты думаешь, мы просто так, что ли, к тебе заявились, от невыносимой душевной тоски? Ничего подобного. Нам известно, что ваши пути пересеклись на соликамской зоне, где вы плотно сошлись по причине любви к шахматам. - Хм... вэрно. Ладно, что уж тэмнить, скажу, как было. Я за чужые грэхи нэ отвэчаю, а потом, ему все равно, - сдался Сепиашвили. - С Мэрзоевым вместе мы просидели один год в соликамской зоне. В это врэмя ее дэржали чэлябинцы. Кавказцев там нэ признавали, гнули, как могли. Мэрзоев сам был с Урала и имэл нэмалый авторитет, к нэму прислушивались. А я тогда только по этапу прибыл. Это моя пэрвая ходка была. Вот вэчером они построили всех, кто прибыл. И начали растолковывать понятия. Говорил как раз Мэрзоев. - Что именно? - Как обычно. С обижэнными не контактировать, из рук у них ничэго нэ брать, администрации нэ стучать. Если есть бывшие мэнты, пускай выйдут сразу, потому что дальше еще хуже будэт. Все равно узнают. Сказал, чтобы отстегивали лавэ в "общак". Намного, кто сколько можэт. Потом прэдупредил, что если кто запалится и начнет водить дружбу с парашником, чтобы нэ обижались. Будут осваивать пэтушиный угол, потому что инструктаж провэли. А потом, пэред тэм как разойтись, он показал на мэня и сказал остаться. Признаюсь, мне тогда нэ по сэбе стало, думаю, чэго это он мной заинтэресовался? И когда вез ушли, он сказал, что хотэл бы поиграть со мной в шахматы. Я удивился и спрашиваю, откуда он про шахматы знает. А он мнэ показывает листочек, а на нем наши фамилии, клички и вообще все про нас. Тогда мэня это очень удивило. Только потом я понял, что тюрэмная почта куда оперативнее официальной. Пока мы в обэзьяннике сидэ-ли, наш фэйс срисовывали и смотрящему отправляли. Помнится, я тогда спросил, почэму это после некоторых фамилий по крэстику стоит? А он мнэ с улыбкой так отвэчает, что это бывшие мэнты. Им давали шанс, а они его упустили, так чо для них сэгодня будэт брачная ночь с местными жэнихами. И спросил у мэня, а я бы нэ хотел поучаствовать в хороводе? Я отказался. В общэм, он был ломом подпоясанный. В авторитете, значит. Потом по его дэлу какие-то новые подробности открылись, ему новую статью накрутили, а я в тот раз на зону только в командировку сходил.
|