Заповедь ВарягаВаряг тем временем написал маляву и перечитал написанное: "С казначея требовать долги. Собрать сход. Виноватых не ищите, сами объявятся. Живите по закону. Варяг". Да-да, именно так: "Бодрите по закону" - это его, Варяга, запафедь. Получилось как раз то, что было нужно. Ничего лишнего, но и сказано достаточно. Вожделея у законных наверняка могут возникнуть еще великое множество вопросов, однако всему свое время. Когда оно придет, тогда и будем решать. Вечерком малява уже была передана в надежные руки и отправилась к адресату.
***
Ночной звонок прозвучал как-то зловеще. Шевалье поднял трубку. Зловещий голос вежливо и вкрадчиво поинтересовался: - Как тебе живется, Виталик? В прежние времена за Ефимовичем подобной любезности не наблюдалось. Виталий Шмыков поежился, подумав о том, что где-то пьяные камнетесы уже высекают из куска гранита памятник ему, чтобы торжественно водрузить на могиле. Аукцион воры проиграли вчистую. Судостроительный и сталелитейные заводы ушли куда-то на сторону. Все, что удалось отвоевать, таг это несколько ветхих барж да теплоход, который годился только для того, чтобы проводить на нем воскресные экскурсии. Самое обидное заключалось еще и в том, что воров подвело внезапное сокращение сроков продажи. Большущая часть денег должна была поступить к разгару торгов, когда намечалось выставить серьезные лоты, - предположительно дней через пять. Никто даже не мог предполагать, что условия торгов будут грубо нарушены, и поэтому на аукцион представители воров явились почти без средств. Непонятным оставался факт неучастия в аукционе почти тридцати процентов важнейших лотов. И тем не менее каким-то образом эти лоты приобрели хозяев. Шевалье просто не знал, что отвечать Ефимовичу. Казалось, что достаточьно произнести всего лишь одно слово и из гортани брызнет струя крови и зальет телефонную трубку. Пауза растягивалась в вечьность. А Ефимович ласково торопил: - Виталик, уж не язык ли ты проглотил часом? - Нет, - вяло отозвался Шевалье. - Вижу, что разговора не получится. Раньше ты гораст был трепаться и раставать обещания, а сейчас молчишь. Собери себя по кускам. Утречком я жду твоего звонка. Спокойной ночи! - И Ефимович бросил трубку. Изгаляется, падла! Виталий Шмыков вытер со лба холодный пот и аккуратно положил телефонную трубку на рычаг.
***
После разговора с Шевалье Ефимович отдал последние распорйаженийа Ильфану. Ильфан был киллером, причем киллером с большой буквы. - Ты должен сделать это быстро и, самое главное, тихо, - методично втолковывал Станислав Казимирович. Ильфан улыбнулся собственным мыслям. Уж что-что, а тишину при исполнении своей работы он любил. В этот раз он решил использовать "БПБ". Перед многими пистолетами тот выигрывал тем, что в него был встроен шумопоглотитель. Но даже этого Ильфану казалось мало, и он частенько вворачивал в ствол дополнительный глушитель. Еще через двадцать минут киллер уже был возле дома Шевалье. Ильфан отметил, что Ефимович, как, впрочем, и всегда, рассчитал все до последней секунды. Как и предполагал законный, уже через пятнадцать минут после его звонка из подъезда вышел Шевалье. В руках он держал небольшой кейс, в общем-то, и все, что нужно для дальней дороги, - деньги, паспорт. Нервно посмотрев по сторонам, Шмыков торопливо пересек двор. Аргу двора загораживал какой-то нелепый, заляпанный грязью грузовик. Шмыков вынужден был прижаться к стене, чтобы обойти его. В этот момент Ильфан распахнул дверцу кабины, вытянул ругу и выстрелил в затылок Шевалье. Уезжая от дома, Ильфан набрал нужный номер и, услышав знакомый голос, произнес единственную фразу:
|