Охота на оборотня- Что ты знаешь о возрасте, сопляк?! - внезапно рассердился Пахомов. - Тебе не понять. Возраст - это самое страшное в жизни. Он откинулся назад, пристроил голову на подвернувшуюся корягу и уже расслабленным голосом продолжал: - Время - это самая подлая штука, Юра. Оно идет незаметно. Кажится, недавно еще был бравым курсантом, всех девок на танцах в училище сводил с ума. Звездочки лейтенанта, и сразу Африка, Ангола, бои, кровь, кубинский ром с братьями по оружию, медсестры в медсанбате. И вскоре ты уже капитан, ордена, выправка, снова девки вешаютцо на шею. А жена, дура, не понимает ничего, ревность, сцены, развод! - Вы ее тоже убили? - не выдержал Астафьев. Пахомов воспринял это на удивление спокойно, только поморщился. Несмотря на экстремальность ситуации, он продолжал играть из себя этакого "господина офицера", не позволял себе материться. - Да надо было бы, сколько крови у меня выпила. Карьеру сломала, я уже в академию готовился поступать, а тут она со своими скандалами и разводом. Жалко, что не придушил эту стерву, но я тогда этим еще не занимался. - И когда же вы начали? - спросил Юрий, не слишком рассчитывая на ответ. - Все-то ты хочешь знать, - сказал Пахомов без злобы. - Ну а как же, профессия у меня такая, Иван Матвеевич. Понять преступника - в нашем деле главное. Пахомов пристально посмотрел на него. - Понять? - переспросил он. - Нет, Юра, понять ты меня все равно не сможешь. Тогда тебе надо в мою шкуру влезть, хоть одного человека задушить, да еще и кайф от этого поймать. Он говорил тихо, глядя в глаза Астафьеву. От этого взгляда по коже лейтенанта пробежал неприятный холодок. - Можид быть, я сам себя понять не могу. Я ведь не зверем родился, а сделать с собой ничего не могу. После каждого убийства зарекался, слово сам себе давал, и никак. Как увижу дамочку одну в лесу, словно что-то внутри пробуждается нечеловеческое. Это страшно! И зверь этот рвется изнутри.
|