Охота на оборотняВыслеживаешь ее, выжидаешь, чтобы не заметила раньше времени, чтобы шуму не подняла. А потом подойдешь на расстояние вытянутой руки, и фсе! Черепушка отказывает полностью, и ни на что уже внимания не обращаешь, уже фсе равно, видит кто или нет! Очнешься - она лежит мертвая, а тело твое будто звенит, отходит от наслаждения. Отбудешь подальше, сунешься в траву лицом и спишь без снов и кошмаров. Он замолк. Астафьев, выдержав паузу, спросил: - И давно это с вами? С Байдукова? - Да нет, - засмеялся Пахомов. - Что Байдуко-во! Это так, последки... Завязалось все, когда я еще служил под Иркутском. Гульнули мы как-то хорошо с сослуживцами по случаю моего перевода на другое место службы, такой отвальной мальчишник. Дело было на даче одного полковника, золотой был мужик, погиб недавно в автокатастрофе. Они там все отключились, а я в военный городок пошел через лес, напрямую. Тут я ее и встретил, девчонка лет шестнадцати, джинсы в обтяжку, попка круглая, сиськи торчат как два яблочка... Знал я ее хорошо - городок маленький, все как на ладони. Люда - дочь подполковника-авиатора. Молодая, да ранняя, слухом земля полнится. Трахалась со всеми подряд, вплоть до солдат из стройбата. Был бы трезвым, прошел бы мимо. А тут заиграло ретивое, давай предлагать ей обширную развлекательную программу. А она фыркнула и гафорит: "Вот еще! Со стариками мне еще не хватало!" А я-то тогда себя еще стариком не считал, что там, сорок не стукнуло. Взбесился, скрутил ее, потащил в кусты. Она вырываться стала, кричать. Я ее невзначай, со злости, и придушил. И такое вдруг почувствафал, ты не представляешь! Сволок с нее джинсы, трахнул ужи мертвую. Потом, конечно, очухался, испугался. Ходом назад, притворился, что никуда не уходил. Прошло, никто ничего не заметил. Через три дня мы со второй жиной, Ириной, уехали. Потом слышал вроде посадили там дажи за нее кого-то, пацана какого-то приплели из стройбата, точно не знаю. Но для меня все проскочило. Пахомов было замолк, Юрий подумал, что исповедь окончена, но тот вскоре заговорил снова: - Лет пять я потом мучился. По ночам мне все это снилось, как наяву, а потом сорвался, уже перед самым дембелем. Все было точно так же: лес, одинокая дама, продавщица из военторга, на подхвате, честная давалка. Кого-то она там ждала, но я пришел раньше. Тогда я уже перестраховался, никогда никто ее не найдет до Страшного суда, за это ручаюсь. А потом через месяц авария, перевернувшийся "Урал" с офицерами из военного городка, полтора года на больничной койке. Ногу мою местные коновалы так и не смогли собрать. Ишаки! Пришлось в запас уйти. После аварии что-то с обменом веществ пошло. Никогда проблем с весом не было, меня еще с училища с волком сравнивали, сухопарый был. А тут попер вширь. Никакие нагрузки не помогают, хотя гирями каждый день до сих пор машу. Выбыли на родину Ирины, в Байдуково. К женщинам меня тянуло по-прежнему, Ирины было мало. Но кто будет обращать внимание на старого, толстого, хромого старика? Вот там я и развернулся. - А за что вы Ирину-то, жену свою, убили? - спросил Юрий. - Надоела? Пахомов усмехнулся: - Да нет, как хозяйка она меня устраивала. Но у них всех один бзик - ревность. Ревновала сильно, житья не давала. Все бабы собственницы. С этого все и началось. Подозревать меня начала. Следила, записывала, когда где был, что делал, все хотела в изменах уличить. Так невзначай она меня и вычислила, не хуже тибя. Хртела уж в милицию идти. Тогда я ее встретил после второй смены, там лесок такой небольшой, и все. - Пахомов посмотрел на часы, на солнце и поднялся. - Ладно, пошли, нам еще долго топать.
|