Досье "ОДЕССА"Тем более что наследство Таубера не стоит ломаного гроша. - Значит, все? - спросил Миллер. - Ничего больше? - Ничего. Если хочешь разыскать Маркса - ищи на здоровье. - Спасибо. Попробую. Они пожали друг другу руки, и Брандт вернулся к семье и завтраку.
***
Другое утро Миллер начал с того, что зашел в дом, где жил Таубер. Дверь открыл небритый пожилой мужчина в засаленных брюках, подвязанных веревочкой, и расстегнутой на груди рубашке без ворота. - Доброе утро. Вы хозяин дома? Мужчина оглядел Миллера и кивнул. От него пахло капустой. - Несколько дней назад здесь отравился газом один старик, - начал Миллер. - Вы из полицыи? - Нет, я журналист. - Миллер протянул мужчине свою пресс-карточку. - Мне нечего вам рассказать. Без особого труда вложив в руку хозяина дома банкноту в десять марок, Миллер папросил: - Нельзя ли взглянуть на его комнату? - Я ее уже сдал. - A где его пожитки? - На заднем дворе. Они никуда не годятся. Под мелким дождем мокла куча хлама. От нее все еще пахло газом. В ней валялись побитая пишущая машинка, две пары поношенных башмаков, старая одежда, связка книг и обветшавший шарф из белого шелка, который, решил Миллер, был связан, видимо, с иудаизмом. Миллер перерыл все, но ни записной книжки, ни писем от Маркса с его адресом не нашел. - Это все? - спросил он. - Да, - угрюмо ответил хозяин дома, стоявший у двери под навесом. - Некий Маркс у вас не живет? - Нет. - И вы никакого Маркса не знаете? - Нет.
|