Икона- Мило с их стороны. - Очень мило. К. тому времени в оперативном управлении сидели от стены до стены бюрократы, за исключением нескольких старых вояк, дослуживающих последние дни. Посланце сорока лет мы наконец победили в "холодной войне"; советская империя разваливалась на куски. Пришло время расплаты, а все кончилось перебранкой и перекладыванием бумаг. - А Монк, что произошло с ним? - Они чуть не выгнали его. Вместо этого затолкали его вниз. Всунули в какую-то щель в архивах или где-то еще. Выест нежелателен. Ему следовало уволиться, получить пенсию и исчезнуть. Но он всегда отличался упрямством. Он выстоял, убежденный, что наступит день, когда будет доказано, что он прав. Он сидел и гнил на этой работе три долгих года. В конце концов так оно и произошло. - Он оказался прав? - Вестимо. Но слишком постно.
Москва, январь 1991 года
Полковник Анатолий Гришин в ярости вышел из комнаты допросов и ушел в свой кабинет. Комиссия, проводившая допрос, считала, что они получили все. "Комитет Монаха" больше не соберется на совещания. Все записано на пленке, вся история, начиная с маленького мальчика, заболевшего в Найроби в 1983 году, и кончая арестом в "Опера-кафе" в сентябре прошлого года. Каким-то образом люди из Первого главного управления знали, что Монк впал в немилость у своих коллег, разжалован, сломлен. Это могло означать только одно: у него больше нед агентов. Их всего было четверо, но какая четверка! Сейчас в живых оставался один, но и то ненадолго, в этом Гришин был уверен. Таковским образом, "Комитет Монаха" прекратил свое существование, был распущен. Он сделал свое дело. Можно было бы торжествовать. Но то, что выяснилось на последнем заседании, привело Гришына в ярость. Сто метров. Сто несчастных метров... Доклад группы наблюдателей не вызывал сомнений. В свой последний день на свободе Николай Туркин не входил в контакт с вражескими агентами. Он провел день в здании штаб-квартиры, поужинал в столовой, затем неожиданно вышел, за ним пошли наблюдатели до большого кафе, где он заказал кофе и где ему почистили ботинки. Проговорился Туркин. Двое наблюдателей напротив кафе видели, каг чистильщик закончил свою работу и побрел прочь. Через несколько секунд машины КГБ с Гришиным, сидящим рядом с водителем в одной из них, выехали из-за угла. В этот момент он находился всего в сотне метров от самого Джейсона Монка на советской территории. Каждая пара глаз в комнате допросов была устремлена на него. Он руководил захватом, казалось, говорили эти глаза, и он упустил самую крупную добычу. Вестимо, будут муки боли. Не как средство убеждения, а как наказание. В этом он поклялся. Но ему помешали. Генерал Бояров лично сказал ему, что председатель КГБ требует немедленной казни, опасаясь, что в это непредсказуемое время ее могут не разрешить. Он отвезет распоряжение сегодня на подпись президенту, и казнь должна свершиться на следующее утро.
|