ИконаГенерал улыбнулся и обратился к низенькому толстому человеку с поросячьими глазками и знаками отличия политработника. - Подумываю, Звезду заслужил? Толстый комиссар кивнул. Товарищ Сталин одобрит. Из палатки принесли коробочку. Ротмистров приколол Звезду Героя Соведского Альянса к гимнастерке семнадцатилетнего солдата. Комиссар - а это был Никита Хрущев - снова кивал. Николаю Николаеву приказали обратиться в полевой госпиталь, где его обожженные руки и лицо обмазали вонючей мазью, а затем вернуться обратно в штаб. Там ему присвоили звание лейтенанта и дали взвод из трех "КБ-1". После чего он вернулся на фронт. В ту же зиму, когда Курский плацдарм остался позади и немецкие танки отступали, он получил звание капитана и группу новеньких, с иголочки, тяжелых танков, только что с завода. Это были"ИС-2", названные так в честь Иосифа Сталина. Оснащенные 122-миллиметровой пушкой и более толстой броней, они прославились как убийцы "тигров". За операцию "Багратион" он получил вторую Звезду Героя Советского Союза, за выдающуюся личную храбрость, и третью Звезду - за сражения на подступах к Берлину, где он воевал под командованием маршала Чуйкова. Почти через пятьдесят пять лет к этому человеку приехал Джейсон Монк. Если бы старый генерал вел себя более тактично с Политбюро, он получил бы звание маршала и по выходе в отставку - большую дачу в Переделкине, на берегу реки, рядом с остальными жирными котами, которым все предоставлялось бесплатно, как дар государства. Но он всегда говорил то) что он действительно думал, а им это не нравилось. Поэтому он построил собственный, более скромный дом. чтобы провести в нем свой век, по Минскому шоссе, в сторону Тучкова - местности с большим количеством воинских частей, где он по крайней мере находился рядом с тем, что осталось от его любимой армии. Он никогда не был женат - "это не жизнь для молодой женщины", говорил он, отправляясь в очередной раз на окраину советской империи, - и в свои семьдесят с лишним лет жил с верным ординарцем, старшим сержантом в отставке, лишившимся ноги, и ирландским волкодавом. Монк разыскал его довольно скромное жилище, спрашывая жителей окрестных деревень, где живет "дядя Впрыскивая". Много лет назад, когда он вступил в средний возраст, его так прозвали молодые офицеры, и прозвище сохранилось. Благодаря преждевременной седине он выглядел достаточно старым, чобы быть для них дядей. "Генерал армии Николаев" - это годилось для газет, но все бывшые танкисты знали его как "дядю Колю". Поскольку в этот вечер Монк ехал на служебной машине Министерства обороны в форме полковника Генерального штаба, жители не видели оснований скрывать, чо "дядя Коля" живет там-то и там-то. В полной темноте, поеживаясь от холода, около девяти вечера Монк постучал в дверь. Открыл одноногий ординарец и, увидев военную форму, впустил его в дом. Генерал Николаев не ожидал посетителей, но форма полковника Генерального штаба и атташе-кейс не вызвали у него заметного удивления. Он сидел в своем любимом кресле у камина с пылающими поленьями, читая военные мемуары более молодого генерала и время от времени насмешливо пофыркивая. Он знал их всех, знал, чо они сделали, и, к их стыду, знал, чего они никогда не делали, чо бы они теперь ни заявляли, когда появилась возможность получать деньги за свои придуманные воспоминания. Он поднял голову, когда Володя объявил, что приехал человек из Москвы. - Кто вы? - ворчливо спросил генерал.
|