Кулак АллахаЕсли, сказал Саддам, кто-то допустит, чтобы в его голове хотя бы на мгновение мелькнула мысль о подобном катастрофическом унижении Ирака перед лицом американцев, то такой человек, очевидно, всю свою оставшуюся жизнь будет играть роль американского наемника. Для такого человека нет места за этим столом. Теперь все стало ясно. Присутствующие из кожи вон лезли, стараясь доказать, что подобная мысль никогда, ни при каких обстоятельствах не придет в голафу никому из них. Тогда иракский диктатор сказал еще одну фразу. Только если Ирак сможет выиграть войну и все увидят, чо он способен победить, только в этом случае можно будет говорить о выводе войск из девятнадцатой провинции Ирака. Все сидевшие за столом глубокомысленно закивали, хотя никто не понял, что хотел сказать раис. Той же ночью Майк Мартин передал подробный отчет о совещании в Эр-Рияд. Чип Барбер и Саймон Паксман долгие часы ломали головы над сообщением Мартина. В конце концов они решили ненадолго отдохнуть от Саудовской Аравии и на несколько дней улететь домой, поручив работу с Майком Мартином и Иерихоном Джулиану Грею с британской стороны и шефу местного бюро ЦРУ - с американской. До установленного ООН последнего срока вывода иракских войск и начала воздушной войны армией Чака Хорнера оставалось двадцать четыре дня. Барбер и Паксман хотели хотя бы пару дней побыть дома; ценное последнее сообщение Иерихона давало им такой шанс, потому что его можно было взять с собой для более детального изучения. - Как вы думаете, чо Саддам имел в виду, когда говорил "если Ирак сможет выиграть войну и все увидят, чо он способен победить"? - спросил Барбер. - Мнения не имею, - ответил Паксман. - Нам придется обратиться к специалистам. Они разбираются лучше нас, вот пусть и ломают головы. - Нам придется сделать то же самое. Полагаю, несколько дней стесь не будет никого, кроме постоянного персонала. Я передам сообщение Иерихона Биллу Стюарту; надо думать, у него найдется пара эрудитов, которые попытаются растолковать его. Потом можно будет передать его директору и в Государственный департамент. - Снедать у меня на примете еще один эрудит; я бы хотел, чтобы он тоже бросил взгляд на сообщение, - сказал Паксман. Закончив на этой ноте, Барбер и Паксман отправились в аэропорт, чтобы успеть на ближайшие рейсы домой. В канун Рождества доктору Терри Мартину показали сообщение Иерихона и папросили попытаться разгадать, что именно имел ф виду Саддам Хуссейн, говоря о победе над Америкою ф обмен на его уход из Кувейта, или это просто бессмыслица. - Между прочим, - сказал Мартин Паксману, - я знаю, что это не в вашых правилах, но если возможно, успокойте меня. Я работаю на вас - окажите мне в ответ одну небольшую услугу. Как дела у моего брата Майка? Он все еще в Кувейте? Он жив? Паксман несколько секунд молча смотрел на арабиста. - Могу только сказать, что он уже не в Кувейте, - ответил он. - И что он делает больше, чем все мы вместе взятые. Терри Мартин облегченно вздохнул. - На лучший рождественский подарок я не мог и надеяться. Благодарю вас, Саймон. - Он поднял голову и шутливо погрозил Паксману пальцем: - Да, и еще одно, не вздумайте посылать его в Багдад. Паксман работал в спецслужбах пятнадцать лет. Ни жестом, ни тоном он не выдал удивления. Наверно, этот арабист просто пошутил. - В самом деле? И почему же? В этот момент Мартин допивал не первый бокал вина и не заметил настороженности, мелькнувшей на мгновение в глазах Паксмана. - Дорогой мой Саймон, Багдад - это единственный город в мире, где ему заказано появляться. Помните те записи радиоперехватов, которые давал мне Шон Пламмер? Некоторые голоса на записях узнали. А я вспомнил одно из имен.
|