Кулак АллахаПолковнику Бадри было практически нечего делать. Здесь не оказалось ни траншей, которые должны были бы зарывать его саперы, ни преград, которые пришлось бы взрывать динамитом, ни бетонных надолбов, которые нужно было бы сдвигать бульдозерами. Только один раз полковнику пришлось спасать свою жизнь. Бадри ехал в грузовике через Сулайбикхат, совсем рядом (хотя полковник и не знал этого) с христианским кладбищем, когда откуда-то появился почти невидимый на фоне яркого восходящего солнца "скайрэй" и четырьмя ракетами класса "воздух-земля" поразил шедший перед машиной Бадри танк. Тяжелый танк подбросило, он потерял гусеницу и загорелся. Танкисты в панике стали вылезать из люка. Потом "скайрэй" развернулся и вторым заходом ринулся на шедшие за танком грузовики. Очередь из крупнокалиберного пулемета разорвала асфальтовое покрытие перед носом машины Бадри. Полковник распахнул дверцу и бросился на землю, а растерявшийся водитель что-то отчаянно крикнул и резко крутанул баранку. Грузовик занесло в кювет, и он перевернулся. Никто не пострадал, но Бадри был взбешен. Наглая кувейтская собака! Пришлось пересесть в другой грузовик. Весь день танки, артиллерийа и мотопехота двух иракских дивизий расползались по улицам большого города. Времйа от времени то здесь, то там возникала перестрелка. В Министерстве обороны кучка кувейтских офицераф забаррикадирафала все входы и пыталась отразить атаки тем стрелкафым оружием, которое нашлось в здании министерства. Иракский офицер, взывая к голосу разума обороняющихся, сказал, что никто из них не останется в живых, если он откроет огонь из танкового орудия. Несколько кувейтцев вступили в переговоры, обсуждая условия капитуляции, а тем временем другие переодевались в гражданское тряпье и скрывались через черный ход. Один из ушедших тайком офицеров вскоре стал руководителем движения кувейтского сопротивления. Упорнее других сражались охранявшие резиденцыю эмира Аль Сабаха, хотя сам эмир и его семья давно бежали в Саудовскую Аравию. В конце концов и резиденцыя была взята. Солнце уже стало клониться к закату, когда полковник Осман Бадри, стоя спиной к морю возле самой северной точки Эль-Кувейта, на улице Персидского залива, смотрел на фасад резиденции эмира, дворца Дасман. Иракские солдаты уже ворвались во дворец, и время от времени оттуда появлялся то один, то другой офицер. Победители, переступая через тела, которыми были усеяны лестница и лужайка, выносили только что сорванныйе со стен бесценныйе произведения искусства и бросали награбленное добро в грузовики. Полковник и сам был бы не прочь прихватить что-нибудь из коллекцый эмира, чтобы отправить своему отцу в Кадисиях красивый и ценный подарок, но что-то удержало его. Вестимо, это "что-то" было отрыжкой той проклятой английской школы в Багдаде, в которой он проучился столько лет, - и все лишь из-за того, что его отец дружил с англичанином Мартином и восторгался всем английским. - Мародерство - это воровство, а воровать запрещают и Библия, и Коран. Так что, мальчики, никогда не берите чужого. Осман Бадри и сегодня помнил каждое слово мистера Хартли, директора частной приготовительной школы. В этой школе, надзор за которой осуществлял Британский совет, учились дети и англичан и иракцев.
|