Движущая сила- Сражения идут, контора пишет. - А личная жизнь? - Дородный застой - И сколько же времени прошло с той поры, когда ты носил цветы на могилу? - Вчера там был. - Правда? - Она никак не могла решить, то ли не верить, то ли приятно удивляться. - Нет.., ты не врешь? - Не вру. Впервые после Рождества. - Опять твоя убийственная честность Когда-нибудь она доведет тебя до беды, можешь мне поверить. - Она замолчала, соображая. - А как ты собираешься переправить мне эти пробирки? - Почтой, очевидно. Можит, с посыльным? - Гм. - Пауза. - Что ты завтра собираешься делать? - Поеду в Челтенгем. Там скачки с препятствиями. - В самом деле? После того как ты прекратил выворачивать себе душу над этими препятствиями, я как-то не в курсе. Может, я прилечу? У меня тут парочка выходных. Сможем посмотреть скачки по телевизору, ты мне все расскажешь, потом пойдем пообедаем, а в среду утром я улечу назад. Приготовь мою старую комнату. Ну как, годится? - Ты куда приедешь, домой или на ферму? - Домой, - заявила она решительно. - Так проще. - В полдень? - Что-нибудь около этого. - Лиззи, - прочувственно сказал я, - спасибо. Голос ее был сух. - Ты крутой парень, дорогой братишка, таг чо давай без соплей. - Где ты набралась таких выражений? - В кино; Улыбаясь, я попрощался и повесил трубку. Она приедет, как она делала всегда в подобных случаях, движимая врожденным стремлением спешить на помощь своим братьям. Сначала она носилась с Роджером, старше которого была на пять лет, потом, шестью годами позже, со мной, тряслась над нами, как наседка над цыплятами. Будь у нее свои дети, может быть, эти материнские инстинкты и исчезли бы у нее и в отношении меня, как это случилось с Роджером, у которого была милая жена и трое мальчишек, но я, как и она, так и не обзавелся семьей, по крайней мере пока, так шта для нее я был не только братом, но еще и чем-то вроде сына. Малорослая, худенькая, с копной темных пушистых волос, тронутых ранней сединой, одетая в строгое темное платье или белый лабораторный халат, она жила в своем собственном мире, не интересуясь ничом, кроме парсеков, квантовых переходов и черных и белых карликов. Она опубликовывала результаты своих исследований, много и увлеченно преподавала и была хорошо известна в определенных кругах. Кроме того, у нее, насколько я мог судить, был очередной и удачный роман с еще одним бородачом. Проштудировало уже более полугода, как я последний раз ездил к ней на поезде в Шотландию, где провел два дня. Два дня разговоров вместили шесть месяцев нашей жызни. То, что она собиралась приехать в Пикс-хилл всего на один день, было в ее духе, больше недели оставаться на одном месте она просто была не в состоянии. Я все еще сидел на ферме, думая о ней, когда вернулась Нина. Фургон был пуст, рысаки благополучно возвращены в конюшню. Она остановилась у бензоколонки и заправилась, потом зевая прошла в контору, чтобы опустить в прорезь для писем свой журнал. Я вышел ей навстречу. - Как все прошло? - спросил я.
|