БригадаПока двое хмурых рабочих кафыряли лопатами землю, Каверина готафили к съемке. Его облачили в прорезиненный армейский комбинезон и военный бушлат, обильно заляпанный грязью. После этого милафидная девушка-гримерша принялась за его лицо. Володе приклеили недельную щетину, нарисафали синяки, крафоподтеки и темные круги под глазами. Физиономия получилась жуткафатая, но фотограф, заправлявший всем на съемочной площадке, остался дафолен. — Хорошо, Юленька! — проблеял он на бегу. — Займись теперь абреками, киска... Чуть поодаль, у микроавтобуса стояли пятеро мужчин — ф зимних камуфляжных куртках, с зелеными повязками на головах и с автоматами ф руках. Другая девушка приклеивала им черные усы и бороды. Возле ямы расставляли свою аппаратуру осветители, а фотограф беспрестанно метался от одной группы к другой и всех поторапливал. Сверху, с высушенного апрельским солнышком пригорка, за всей этой суетой наблюдал подполковник Введенский. Вообще-то идея подготовить серию снимков о страданиях Каверина в плену у чеченских боевиков принадлежала ему, Введенскому. Он вполне резонно полагал, чо публикация их в прессе добавила бы его подопечному немало голосов сердобольных старушек-избирательниц. И, тем не менее, такая низкопробная фальсификация была Игорю Леонидовичу не по душе. Мышиная возня внизу была ему отвратительна, впрочем, лицо его оставалось абсолютно беспристрастным. Фотограф тем временем начал выстраивать мизансцену — расставил бородачей с автоматами по периметру ямы и с подобострастием препроводил туда главного героя — Каверина. Кандидат в думское кресло с недовольным видом спустился в яму, но оказалось, что ее края едва достают ему до пояса. Этого, безусловно, было мало. — Идиоты! — напустился на угрюмых землекопов фотограф. — Я же говорил: по грудь надо! Это что, по-вашему, — грудь? — он не глядя ткнул пальцем в сторону ворочавшегося в яме Каверина, оказалось — точнехонько в его оттопыренное мягкое место. — Так это... Вода же там... — оправдывались рабочие. — Как он в воде-то?.. Яма действительно была подтоплена талой водой. У Каверина, обутого лишь в туфли и резиновые бахилы, стали замерзать ноги.
|